Дома батыра с нетерпением поджидали жены. Прилас кав их обеих и маленьких сыновей, он глотнул воды и при ступил наконец к трапезе: — Ля и л ляхи илляллаху...
После вечернего намаза Салават решил заняться чтени ем. Придвинувшись поближе к пламени свечей, он стал перебирать стопку книг в бархатных и кожаных перепле тах. Если прежде Салавата интересовали мунажаты вели ких Фирдауси, Саади и Навои и он даже пытался выучить некоторые из них наизусть, то теперь он увлекся произве дениями Джами «Саламан и Абсаль» и древнебашкирско го поэта Кул Гали «Кысса-и Йусуф».
Салават всей душой прочувствовал дастан Низами Ган- джуи «Хосроу и Ш ирин». Его потрясли любовь красавицы Ширин и шаха Хосроу и чувства скульптора Фархада к Ш ирин. И он никак не мог смириться с перерождением Хосроу, воспылав к предателю самой настоящей ненавис тью.
Читая о его коварстве, Салават невольно сравнивал жизнь людей той эпохи с судьбой башкирского народа, делая важные для себя выводы. В общем, с каждой прочи танной книгой Салават открывал для себя все больше и больше нового. Не довольствуясь литературой, которую ему приходилось брать у муллы Арыслана, он при случае выписывал нужные книги из дальних мусульманских стран.
Узнав об интересе Салавата к наукам, Юлай возмечтал отправить его, при посредничестве академика Рычкова, учиться в Петербург.
Связи с Рычковым Юлай не терял. На исходе зимы в Ш айтан-Кудейскую волость приехал по его приглашению его младший сын.
Тянувшийся к общению с образованными людьми Са лават от души радовался их новой встрече.
— Здорово, что вы к нам опять приехать надумали, — сказал он Николаю, пообещав ему показать окрестности.
— Спасибо, дружище. Больше всего мне хотелось бы проехаться по зимнему лесу, — ответил тот.
— Договорились, я повезу вас в лес, дорогой кунак, — кивнул Салават.
— А имеется ли там какая-нибудь сторожка?
— Избушка есть, зимовье охотников.
— Что ж, тогда давай завтра же и отправимся, — пред ложил гость.
96
После вечернего намаза Салават решил заняться чтени ем. Придвинувшись поближе к пламени свечей, он стал перебирать стопку книг в бархатных и кожаных перепле тах. Если прежде Салавата интересовали мунажаты вели ких Фирдауси, Саади и Навои и он даже пытался выучить некоторые из них наизусть, то теперь он увлекся произве дениями Джами «Саламан и Абсаль» и древнебашкирско го поэта Кул Гали «Кысса-и Йусуф».
Салават всей душой прочувствовал дастан Низами Ган- джуи «Хосроу и Ш ирин». Его потрясли любовь красавицы Ширин и шаха Хосроу и чувства скульптора Фархада к Ш ирин. И он никак не мог смириться с перерождением Хосроу, воспылав к предателю самой настоящей ненавис тью.
Читая о его коварстве, Салават невольно сравнивал жизнь людей той эпохи с судьбой башкирского народа, делая важные для себя выводы. В общем, с каждой прочи танной книгой Салават открывал для себя все больше и больше нового. Не довольствуясь литературой, которую ему приходилось брать у муллы Арыслана, он при случае выписывал нужные книги из дальних мусульманских стран.
Узнав об интересе Салавата к наукам, Юлай возмечтал отправить его, при посредничестве академика Рычкова, учиться в Петербург.
Связи с Рычковым Юлай не терял. На исходе зимы в Ш айтан-Кудейскую волость приехал по его приглашению его младший сын.
Тянувшийся к общению с образованными людьми Са лават от души радовался их новой встрече.
— Здорово, что вы к нам опять приехать надумали, — сказал он Николаю, пообещав ему показать окрестности.
— Спасибо, дружище. Больше всего мне хотелось бы проехаться по зимнему лесу, — ответил тот.
— Договорились, я повезу вас в лес, дорогой кунак, — кивнул Салават.
— А имеется ли там какая-нибудь сторожка?
— Избушка есть, зимовье охотников.
— Что ж, тогда давай завтра же и отправимся, — пред ложил гость.
96
