— Послушай-ка, дружок, кажется, твоя лошадка еще построптивее моей будет! Вот-вот меня на землю сбро сит, — пожаловался Лепехин, похолодев от ужаса.
— Может быть, все дело в вас самих? — предположил Рычков.
— Во мне?! — ухмыльнулся тот и, пожав плечами, не уверенно произнес: — Неужто назад возвращаться при дется?
Но Рычков не согласился.
— Не стоит пороть горячку, Иван Иваныч. Давайте-ка сперва попытаемся установить причину. Иначе вы не смо жете ехать ни вперед, ни назад, — сказал он, заглядывая Лепехину в глаза. — Может, вашей лошадке дождь не по нраву?
— Помилуйте, дорогой Петр Иванович! При чем тут дождь, когда конь Салавата ведет себя точно так же.
— Ну так я и говорю, причина все-таки в вас.
— Что-то я вас не совсем понимаю, Петр Иванович, — недоумевал Лепехин.
Рычков внимательно оглядел своего молодого приятеля с головы до ног и затем спросил: — Скажите-ка мне вот что, друг мой. Из какой кожи пошиты ваши сапоги?
— Я как-то не задумывался над этим. По-видимому, из коровьей...
Рычков спешился и принялся тщательно обследовать одежду Лепехина, как и его снаряжение. И очень скоро выяснилось, что причиной беспокойства животных стала сумка, сшитая из шкуры дикого кабана. Пропитанная дождевой влагой шкура хищного зверя источала сильный залах, тревожа лошадей.
Обнаружив причину странного поведения обоих живот ных, приятели обернули сумку сухой тряпкой и упрятали в мешки, вложив их один в другой. После этого академик мог спокойно ехать дальше.
Двое суток путешественники блуждали по каменистым ущельям и ложбинам Каратау. Время от времени со скал срывались камни и с шумом скатывались вниз. Некоторые из них оказывались под копытами лошадей.
Предстоящую ночь решили провести в лощине у подно жия одной из высоких скал, недосягаемые вершины кото рых были скрыты под пеленой тумана. Рядом протекала река. Стреножив лошадей, путники развели у самой уре- мы костер, вскипятили в медных чайниках воду. После 71
— Может быть, все дело в вас самих? — предположил Рычков.
— Во мне?! — ухмыльнулся тот и, пожав плечами, не уверенно произнес: — Неужто назад возвращаться при дется?
Но Рычков не согласился.
— Не стоит пороть горячку, Иван Иваныч. Давайте-ка сперва попытаемся установить причину. Иначе вы не смо жете ехать ни вперед, ни назад, — сказал он, заглядывая Лепехину в глаза. — Может, вашей лошадке дождь не по нраву?
— Помилуйте, дорогой Петр Иванович! При чем тут дождь, когда конь Салавата ведет себя точно так же.
— Ну так я и говорю, причина все-таки в вас.
— Что-то я вас не совсем понимаю, Петр Иванович, — недоумевал Лепехин.
Рычков внимательно оглядел своего молодого приятеля с головы до ног и затем спросил: — Скажите-ка мне вот что, друг мой. Из какой кожи пошиты ваши сапоги?
— Я как-то не задумывался над этим. По-видимому, из коровьей...
Рычков спешился и принялся тщательно обследовать одежду Лепехина, как и его снаряжение. И очень скоро выяснилось, что причиной беспокойства животных стала сумка, сшитая из шкуры дикого кабана. Пропитанная дождевой влагой шкура хищного зверя источала сильный залах, тревожа лошадей.
Обнаружив причину странного поведения обоих живот ных, приятели обернули сумку сухой тряпкой и упрятали в мешки, вложив их один в другой. После этого академик мог спокойно ехать дальше.
Двое суток путешественники блуждали по каменистым ущельям и ложбинам Каратау. Время от времени со скал срывались камни и с шумом скатывались вниз. Некоторые из них оказывались под копытами лошадей.
Предстоящую ночь решили провести в лощине у подно жия одной из высоких скал, недосягаемые вершины кото рых были скрыты под пеленой тумана. Рядом протекала река. Стреножив лошадей, путники развели у самой уре- мы костер, вскипятили в медных чайниках воду. После 71
