декабря его доставили в Челябинск, приковали к стене и продержали какое-то время на хлебе и воде. Впоследствии он был помилован, однако депутатского звания лишен.
Преследования и наказание участников восстания, суд и расправа над Салаватом и Юлаем испугали очень мно гих, но далеко не всех. Подзуживая и без того лютующего Панина, Суворов сообщал ему о массовом бегстве башкир вместе с семьями в Уральские горы и делился своими подозрениями. Опасаясь новых выступлений и весеннего оживления повстанческой деятельности, генерал-поручик требовал присылки все новых карательных отрядов, с по мощью которых рассчитывал выбить башкир из трудно доступных горных ущелий.
В глазах многострадального башкирского народа Суво ров был не прославленным полководцем, а одним из наи главнейших карателей. Такую же недобрую память оста вили о себе «великие ученые» Кирилов и Татищев, огнем и мечом осваивавшие край, закладывавшие на крови, костях местного населения и пепле сожженных жилищ бесчисленные крепости — опорные пункты для дальней ших завоеваний.
Власти привлекли к своим репрессиям и Петра Ивано вича Рычкова. Панин назначил его вместе с губернатором Рейнсдорпом членом только что учрежденной Оренбург ской экспедиции иноверческих и пограничных дел, на которую были возложены широкие судебно-администра- тивные функции.
X III Вынесшие долгие месяцы следствия и судебных разби рательств, публичные пытки и унижения Салават и его отец медленно и с великими мучениями продвигались к месту пожизненной каторги. Между Ю жным Уралом и Балтийским морем — более трех тысяч верст. Поэтому на дорогу ушло очень много времени.
В Рогервикскую каторжную тюрьму их доставили лишь к концу ноября 1775 года. К тому времени там уже находились прибывшие в разные сроки другие известные повстанцы: с января — Канзафар Усаев вместе с соратни ком Пугачева Иваном Почиталиным и купцом Ефстафием Долгополовым, с июля — казаки Михаил Горшков, Семен Новгородов, Емельян Тюленев, Илья Аристов и Денис Караваев.
281
Преследования и наказание участников восстания, суд и расправа над Салаватом и Юлаем испугали очень мно гих, но далеко не всех. Подзуживая и без того лютующего Панина, Суворов сообщал ему о массовом бегстве башкир вместе с семьями в Уральские горы и делился своими подозрениями. Опасаясь новых выступлений и весеннего оживления повстанческой деятельности, генерал-поручик требовал присылки все новых карательных отрядов, с по мощью которых рассчитывал выбить башкир из трудно доступных горных ущелий.
В глазах многострадального башкирского народа Суво ров был не прославленным полководцем, а одним из наи главнейших карателей. Такую же недобрую память оста вили о себе «великие ученые» Кирилов и Татищев, огнем и мечом осваивавшие край, закладывавшие на крови, костях местного населения и пепле сожженных жилищ бесчисленные крепости — опорные пункты для дальней ших завоеваний.
Власти привлекли к своим репрессиям и Петра Ивано вича Рычкова. Панин назначил его вместе с губернатором Рейнсдорпом членом только что учрежденной Оренбург ской экспедиции иноверческих и пограничных дел, на которую были возложены широкие судебно-администра- тивные функции.
X III Вынесшие долгие месяцы следствия и судебных разби рательств, публичные пытки и унижения Салават и его отец медленно и с великими мучениями продвигались к месту пожизненной каторги. Между Ю жным Уралом и Балтийским морем — более трех тысяч верст. Поэтому на дорогу ушло очень много времени.
В Рогервикскую каторжную тюрьму их доставили лишь к концу ноября 1775 года. К тому времени там уже находились прибывшие в разные сроки другие известные повстанцы: с января — Канзафар Усаев вместе с соратни ком Пугачева Иваном Почиталиным и купцом Ефстафием Долгополовым, с июля — казаки Михаил Горшков, Семен Новгородов, Емельян Тюленев, Илья Аристов и Денис Караваев.
281
