Окруженные со всех сторон джигиты ощетинились, направив на карателей свои стрелы, но Салават остано вил их: — Не надо! Зачем губить себя понапрасну?
— Уже лучше в бою смерть принять, чем в руки врага угодить! — вспылил Ракай Галиев.
— Нам бы только живыми остаться. А весной, Алла бойорха, как сговаривались, сызнова начнем, — прогово рил едва слышно Салават.
Не встретив сопротивления, каратели, среди которых находился и коварный Муксин Абдусалямов, тоже не ста ли стрелять. Велев связать беглецов, не успевший опо мниться от радости поручик, возомнивший себя уже капи таном, сразу же отвез их в Калмыково5, где сдал своему начальнику подполковнику Аршеневскому.
Боясь поверить в свою удачу, сулившую ему славу и по вышение в чине, тот осторожно приблизился к плененно му Салавату, молча обошел его и внимательно осмотрел со всех сторон, как бы прицениваясь. Не спуская с гордо сто явшего батыра алчных глаз, Аршеневский бросил через плечо: — А вы часом не ошиблись, поручик? Это и есть глав ный между башкирским народом возмутитель? Уж больно молод...
— Н икак нет, ваше высокоблагородие, не ошиблись. Не извольте сомневаться! — уверенно отчеканил Лесковский, покосившись, в свою очередь, на мишара Муксина.
Братья Абдусалямовы услужливо закивали.
— Он, он! Точно он, — закричал Муксин. — Это я его поймал.
Сотник Ямгур едва не оттолкнул его в досаде локтем, протискиваясь к Аршеневскому.
— Я его выследил, ваша высокая благородия. Вы уж не забудьте при случае... — начал было он, но тут же осекся, съежившись под презрительным взглядом Салавата, гово рившим: «Уж я-то знаю, чего вам надо. Вы, шакалы про клятые, вечно на земли наши зарились. На куш богатый надеетесь, стервятники. Уже и грызетесь из-за добычи, прямо тошно смотреть... » Наслаждаясь лицезрением главного преступника, под полковник едва не потирал руки, предвкушая свой скорый триумф. Готовый на радостях расцеловать всех и каждого, он даже к пленнику не испытывал той неприязни, кото рую тот вызывал у него до поимки.
264
— Уже лучше в бою смерть принять, чем в руки врага угодить! — вспылил Ракай Галиев.
— Нам бы только живыми остаться. А весной, Алла бойорха, как сговаривались, сызнова начнем, — прогово рил едва слышно Салават.
Не встретив сопротивления, каратели, среди которых находился и коварный Муксин Абдусалямов, тоже не ста ли стрелять. Велев связать беглецов, не успевший опо мниться от радости поручик, возомнивший себя уже капи таном, сразу же отвез их в Калмыково5, где сдал своему начальнику подполковнику Аршеневскому.
Боясь поверить в свою удачу, сулившую ему славу и по вышение в чине, тот осторожно приблизился к плененно му Салавату, молча обошел его и внимательно осмотрел со всех сторон, как бы прицениваясь. Не спуская с гордо сто явшего батыра алчных глаз, Аршеневский бросил через плечо: — А вы часом не ошиблись, поручик? Это и есть глав ный между башкирским народом возмутитель? Уж больно молод...
— Н икак нет, ваше высокоблагородие, не ошиблись. Не извольте сомневаться! — уверенно отчеканил Лесковский, покосившись, в свою очередь, на мишара Муксина.
Братья Абдусалямовы услужливо закивали.
— Он, он! Точно он, — закричал Муксин. — Это я его поймал.
Сотник Ямгур едва не оттолкнул его в досаде локтем, протискиваясь к Аршеневскому.
— Я его выследил, ваша высокая благородия. Вы уж не забудьте при случае... — начал было он, но тут же осекся, съежившись под презрительным взглядом Салавата, гово рившим: «Уж я-то знаю, чего вам надо. Вы, шакалы про клятые, вечно на земли наши зарились. На куш богатый надеетесь, стервятники. Уже и грызетесь из-за добычи, прямо тошно смотреть... » Наслаждаясь лицезрением главного преступника, под полковник едва не потирал руки, предвкушая свой скорый триумф. Готовый на радостях расцеловать всех и каждого, он даже к пленнику не испытывал той неприязни, кото рую тот вызывал у него до поимки.
264
