Юлай совсем растерялся.
— Ты ведь у нас голова, улым. Вот и скажи напрямик, что мне делать.
— Голова-то голова, а ты все ж таки мой отец и к тому же человек знатный. Так что сам решай, как быть.
— А давай вместе уедем, — неожиданно предложил Юлай.
— Нет, атай, — отказался наотрез Салават. — Назад мне дороги нет. Я буду биться с карателями до последней капли крови. Это мой долг.
— Ну что ж , улым. Пусть бережет тебя Аллах. А я все же поеду. На мне вся наша семья.
— До встречи, атай. Хау бул. Кланяйся эсэй, детиш кам, женушкам и всей родне. Пускай за меня не трево жатся.
Простившись с отцом, батыр затосковал. Его тоже потя нуло в родные края, к семье. Больше всего он соскучился по доченьке своей Минлеязе.
В степи табун пасется мой, Но где ж любимый мной гнедой?
Ах, свет очей моих, Минлеяза, Зачем же в ласке я растил тебя * Но у Салавата, под началом которого находилось к тому времени девять волостей, не было времени предаваться пе чали. Предоставив отцу самому решать, как быть дальше, он уехал, а в один из ноябрьских дней ему доложили, что Юлай Азналин вместе с Ильсекеем Бектугановым, Бахти- ем Кусяковым, Яуном Чувашевым, Кабы лом Алагузи- ным, Утявом Яраткуловым и Яхьей Якишевым отправил ся в Челябинск к подполковнику Тимашеву. Остатки своего отряда он оставил на попечение сына.
Встретив отцовских людей, Салават приказал: — Расселить всех по домам. Пускай отдохнут сегодня.
— Пока не до отдыха, Салауат-агай, — воскликнул бой кий безусый юнец.
— Это почему же?
— Плохие новости, Салауат-батыр, — мрачно произнес Амин Ибраев, бывший в отряде за старшего.
— Объясни все толком!
* Перевод Алсу Хамматовой.
259
— Ты ведь у нас голова, улым. Вот и скажи напрямик, что мне делать.
— Голова-то голова, а ты все ж таки мой отец и к тому же человек знатный. Так что сам решай, как быть.
— А давай вместе уедем, — неожиданно предложил Юлай.
— Нет, атай, — отказался наотрез Салават. — Назад мне дороги нет. Я буду биться с карателями до последней капли крови. Это мой долг.
— Ну что ж , улым. Пусть бережет тебя Аллах. А я все же поеду. На мне вся наша семья.
— До встречи, атай. Хау бул. Кланяйся эсэй, детиш кам, женушкам и всей родне. Пускай за меня не трево жатся.
Простившись с отцом, батыр затосковал. Его тоже потя нуло в родные края, к семье. Больше всего он соскучился по доченьке своей Минлеязе.
В степи табун пасется мой, Но где ж любимый мной гнедой?
Ах, свет очей моих, Минлеяза, Зачем же в ласке я растил тебя * Но у Салавата, под началом которого находилось к тому времени девять волостей, не было времени предаваться пе чали. Предоставив отцу самому решать, как быть дальше, он уехал, а в один из ноябрьских дней ему доложили, что Юлай Азналин вместе с Ильсекеем Бектугановым, Бахти- ем Кусяковым, Яуном Чувашевым, Кабы лом Алагузи- ным, Утявом Яраткуловым и Яхьей Якишевым отправил ся в Челябинск к подполковнику Тимашеву. Остатки своего отряда он оставил на попечение сына.
Встретив отцовских людей, Салават приказал: — Расселить всех по домам. Пускай отдохнут сегодня.
— Пока не до отдыха, Салауат-агай, — воскликнул бой кий безусый юнец.
— Это почему же?
— Плохие новости, Салауат-батыр, — мрачно произнес Амин Ибраев, бывший в отряде за старшего.
— Объясни все толком!
* Перевод Алсу Хамматовой.
259
