Наблюдавший искоса за своими гостями генерал был явно доволен тем эффектом, который произвели на них его последние слова, и был еще более польщен, услыхав подо бострастное: — Слухами о ваших победах во славу отечества нашего вся земля полнится, ваше сиятельство. Знает самодержи ца матушка-императрица, кому по плечу обуздать и усми рить извечных возмутителей нашего спокойствия!
О славе отечества Александр Васильевич, конечно же, радел, но и о своей собственной, чего уж греха таить, тоже никогда не забывал. Пусть лавры победителя не прибави ли ему солидности, а все ж приятно, когда окружающие лишний раз о том вспоминают и напоминают.
Все правильно. По заслугам должна быть и честь. И Су воров нисколько не стыдился своего честолюбия, ибо воен ный человек не может не мечтать о славе, о карьере, о бла годарностях и наградах. В потаенных же мыслях он мнил себя не иначе, как в чине фельдмаршала.
VII У двадцатилетнего пугачевского бригадира Салавата Юлаева, по возрасту годившегося Суворову в сыновья, бы ли, в отличие от него, совсем другие цели и задачи. Не он пришел на чужую землю. К нему пришли. И в тот самый момент решалась судьба его народа.
Не все башкиры доросли до осознания этого, и уж тем более далеко не каждый готов был пожертвовать собой, благополучием семьи и будущим своего рода. Зато он, Салават, лучше многих других понимал, во имя чего рис кует. Но, даже зная, чем именно, остановиться уже не мог. Если борьба начата, то ее нужно вести, пока есть силы, до последнего вздоха, следуя данной им и его товарищами клятве «до самой погибели находиться в беспокойствии и не покоряться», хотя бы для того, чтобы держать карате- лей в постоянном напряжении. И Салават продолжал сражаться не на жизнь, а на смерть.
Он не искал славы. Батыру было не до нее. Слава Сала вата сама прокладывала себе дорогу, сделав его имя не только всенародным достоянием, но и объектом особого внимания как со стороны генералитета, так и самой Екате рины. Имя его было у всех на устах.
Напуганные новым размахом освободительного движе ния под руководством Салавата Юлаева власти, развязав 256
О славе отечества Александр Васильевич, конечно же, радел, но и о своей собственной, чего уж греха таить, тоже никогда не забывал. Пусть лавры победителя не прибави ли ему солидности, а все ж приятно, когда окружающие лишний раз о том вспоминают и напоминают.
Все правильно. По заслугам должна быть и честь. И Су воров нисколько не стыдился своего честолюбия, ибо воен ный человек не может не мечтать о славе, о карьере, о бла годарностях и наградах. В потаенных же мыслях он мнил себя не иначе, как в чине фельдмаршала.
VII У двадцатилетнего пугачевского бригадира Салавата Юлаева, по возрасту годившегося Суворову в сыновья, бы ли, в отличие от него, совсем другие цели и задачи. Не он пришел на чужую землю. К нему пришли. И в тот самый момент решалась судьба его народа.
Не все башкиры доросли до осознания этого, и уж тем более далеко не каждый готов был пожертвовать собой, благополучием семьи и будущим своего рода. Зато он, Салават, лучше многих других понимал, во имя чего рис кует. Но, даже зная, чем именно, остановиться уже не мог. Если борьба начата, то ее нужно вести, пока есть силы, до последнего вздоха, следуя данной им и его товарищами клятве «до самой погибели находиться в беспокойствии и не покоряться», хотя бы для того, чтобы держать карате- лей в постоянном напряжении. И Салават продолжал сражаться не на жизнь, а на смерть.
Он не искал славы. Батыру было не до нее. Слава Сала вата сама прокладывала себе дорогу, сделав его имя не только всенародным достоянием, но и объектом особого внимания как со стороны генералитета, так и самой Екате рины. Имя его было у всех на устах.
Напуганные новым размахом освободительного движе ния под руководством Салавата Юлаева власти, развязав 256
