Как-то, во время одного из привалов, когда казаки оста новились, чтобы покормить лошадей, Пугачев приметил оставленную кем-то на земле шашку. Воспользовавшись всеобщим замешательством, возникшим из-за очередной потасовки, он схватил саблю, обнажил ее и бросился на зачинщиков заговора, призывая казаков поддержать его.
— Ребята, за мной! Хватайте продажных тварей, вяж и те их!
Но те, то ли убоявшись атаманов, то ли не пожелав с ним больше связываться, на призыв не откликнулись. Пугачева схватили и, заломив ему руки за спину, связали. Однако и теперь Ивана Творогова не оставило чувство тревоги.
— Батюшка-то наш похлеще дикого зверя будет! Глянь- ка, как зенками сверкает, ажно страх пробирает! А ну как веревку сорвет и в другоряд шашкой размахивать зачнет, вот уж кому-то непоздоровится. Опасно его так везти. Мало ли чего в дороге приключиться может. Видно, при дется из Яика подмогу просить, — рассудил он и отправил к коменданту Яицкого городка группу верховых во главе с бывшим пугачевским генерал-фельдцейхмейстером Чу маковым.
Комендант Симонов незамедлительно выслал им навст речу сотника Харчева и сержанта Бардовского. Пятнадца того сентября забитого в колодки Пугачева сдали члену секретной комиссии капитан-поручику Савве Маврину.
IV Вести о последнем поражении Емельяна Пугачева и об измене казаков, доставивших его в Яицкий городок, дошли до Салавата не скоро. Пребывая в неведении, он с тем же пылом и страстью продолжал бороться за осво бождение своей родины.
К отцу, как и прежде, стоявшему под стенами Катав- Ивановского завода, он приехал сразу же после сражения со Ш теричем. Из двенадцати твердышевских заводов уцелели к тому времени и держались лишь два. Усть-Ива- новский был одним из них.
Потеряв терпение, Салават, чтобы хоть как-то ускорить события, предложил отцу направить его жителям очеред ное письменное обращение, в котором среди прочего гово рилось: 241
— Ребята, за мной! Хватайте продажных тварей, вяж и те их!
Но те, то ли убоявшись атаманов, то ли не пожелав с ним больше связываться, на призыв не откликнулись. Пугачева схватили и, заломив ему руки за спину, связали. Однако и теперь Ивана Творогова не оставило чувство тревоги.
— Батюшка-то наш похлеще дикого зверя будет! Глянь- ка, как зенками сверкает, ажно страх пробирает! А ну как веревку сорвет и в другоряд шашкой размахивать зачнет, вот уж кому-то непоздоровится. Опасно его так везти. Мало ли чего в дороге приключиться может. Видно, при дется из Яика подмогу просить, — рассудил он и отправил к коменданту Яицкого городка группу верховых во главе с бывшим пугачевским генерал-фельдцейхмейстером Чу маковым.
Комендант Симонов незамедлительно выслал им навст речу сотника Харчева и сержанта Бардовского. Пятнадца того сентября забитого в колодки Пугачева сдали члену секретной комиссии капитан-поручику Савве Маврину.
IV Вести о последнем поражении Емельяна Пугачева и об измене казаков, доставивших его в Яицкий городок, дошли до Салавата не скоро. Пребывая в неведении, он с тем же пылом и страстью продолжал бороться за осво бождение своей родины.
К отцу, как и прежде, стоявшему под стенами Катав- Ивановского завода, он приехал сразу же после сражения со Ш теричем. Из двенадцати твердышевских заводов уцелели к тому времени и держались лишь два. Усть-Ива- новский был одним из них.
Потеряв терпение, Салават, чтобы хоть как-то ускорить события, предложил отцу направить его жителям очеред ное письменное обращение, в котором среди прочего гово рилось: 241
