— Честь замарать, чтоб шкуру свою спасти — вот чего ты нам предлагаешь, паскуда! — проговорил сквозь зубы Тимофей Железнов и перекрестился.
— Худое у тебя на уме, тезка, — с осуждением произнес Иван Федульев.
Побелевший от страха Творогов уже не знал, что де лать. Если он не найдет с ними общий язык, пиши — все пропало.
— Да вы чего, браты. Послухайте меня, Христа ради, — взмолился он.
— Благодарствуем, послухали уж. Слово свое ты ска зал, — пробурчал Федульев.
Доигрался... Сейчас вцепятся, повяжут, накинут ему веревку на шею и поволокут к Пугачеву. Однако никто так и не сдвинулся с места. И Творогов понял: да они же все рисовались друг перед другом, о чести будто бы вспомни ли, в благородство играли. Это значит, что, пойдя на такой риск, он невольно подыграл товарищам. Да пускай себе тешатся, лишь бы согласились. Он терпеливо выжидал.
— Ну чего у тя там ишо? Выкладывай! — не выдержал Иван Бурнов.
— Что ж, поел ухаем. Токмо учти, енерал-поручик: ста нешь сызнова на измену толкать, пощады не жди! — без злости сказал Федульев.
У Ивана Творогова все равно не было иного выхода.
— Про то, что Пугач царь ложный, ноне всякий ведает. Не сегодня — завтра его все равно изловят да вздернут. И нам перепадет, ежели мы это дело в свои руки не возь мем. Вот и соображайте, где нам выгода... Ишо благода рить меня станете.
Первым нарушил наступившую тишину Чумаков: — Сдается мне, что ты нас на верность царю-батюшке спытать задумал. Так ведь? Признавайся, не таись!
— Что ты, Федор, куды уж там спытывать, кады у нас под ногами земля горит, — крестясь, ответил ему Творо гов. — И в мыслях такого не имел.
— Ну как, братва, а ежели нам мозгами пораски нуть?.. — предложил тогда Чумаков.
Этого оказалось достаточно, чтобы Иван Творогов вновь воспрял духом.
— А и верно. Чего это мы с вами время впустую тратим? Куй железо, покуда горячо. Кабы не пришлось опосля лок ти кусать, — выпалил он и, видя, что кое-кто все еще колеблется, решительно шагнул вперед. — Да не стану я 237
— Худое у тебя на уме, тезка, — с осуждением произнес Иван Федульев.
Побелевший от страха Творогов уже не знал, что де лать. Если он не найдет с ними общий язык, пиши — все пропало.
— Да вы чего, браты. Послухайте меня, Христа ради, — взмолился он.
— Благодарствуем, послухали уж. Слово свое ты ска зал, — пробурчал Федульев.
Доигрался... Сейчас вцепятся, повяжут, накинут ему веревку на шею и поволокут к Пугачеву. Однако никто так и не сдвинулся с места. И Творогов понял: да они же все рисовались друг перед другом, о чести будто бы вспомни ли, в благородство играли. Это значит, что, пойдя на такой риск, он невольно подыграл товарищам. Да пускай себе тешатся, лишь бы согласились. Он терпеливо выжидал.
— Ну чего у тя там ишо? Выкладывай! — не выдержал Иван Бурнов.
— Что ж, поел ухаем. Токмо учти, енерал-поручик: ста нешь сызнова на измену толкать, пощады не жди! — без злости сказал Федульев.
У Ивана Творогова все равно не было иного выхода.
— Про то, что Пугач царь ложный, ноне всякий ведает. Не сегодня — завтра его все равно изловят да вздернут. И нам перепадет, ежели мы это дело в свои руки не возь мем. Вот и соображайте, где нам выгода... Ишо благода рить меня станете.
Первым нарушил наступившую тишину Чумаков: — Сдается мне, что ты нас на верность царю-батюшке спытать задумал. Так ведь? Признавайся, не таись!
— Что ты, Федор, куды уж там спытывать, кады у нас под ногами земля горит, — крестясь, ответил ему Творо гов. — И в мыслях такого не имел.
— Ну как, братва, а ежели нам мозгами пораски нуть?.. — предложил тогда Чумаков.
Этого оказалось достаточно, чтобы Иван Творогов вновь воспрял духом.
— А и верно. Чего это мы с вами время впустую тратим? Куй железо, покуда горячо. Кабы не пришлось опосля лок ти кусать, — выпалил он и, видя, что кое-кто все еще колеблется, решительно шагнул вперед. — Да не стану я 237
