— Не самозванец, а государь, — с важным видом по правил его Фирс, довольный тем, что его приняли за глав ного. — И разговор у нас с тобой будет короткий: сдашь город — помилую.
Андрей глянул на него исподлобья и тут же отвел глаза в сторону.
— Так ты, стало, отказываешься...
— Стало быть, так. Я присягал на верность ея величест ву законной государыне-императрице, а самозванцев вся ких признавать не желаю!
Окружившая их толпа возбужденно загудела.
— Эко! Ты, барин, как я вижу, того, с норовом, — сдви нул мохнатые брови Фирс. — Что ж, как знаешь. Небось присяга твоя не охранная грамота, — презрительно сказал он и, обернувшись к помощникам, бросил: — Нечего волынку тянуть. Кончать его!
Только теперь Андрей Рычков опомнился. Он поблед нел и, задрожав всем телом, сдавленно выкрикнул: — Помилуйте, Бога ради!.. Я не хочу умирать!..
— А город сдашь?
Рычков промолчал.
Фирс выждал с минуту, после чего небрежно взмахнул рукой. Бросившиеся исполнять его распоряжение мужи ки подыскали в лесу пару стоящих недалеко друг от друга березок. Пригнув стволы, они крепко-накрепко привязали к ним ноги Андрея и отпустили. Молодые деревца враз выпрямились...
* * * В тот же день под Черным Яром, недалеко от Царицы на, Емельян Пугачев потерпел сокрушительное пораже ние от своего главного гонителя Михельсона, удостоенного императрицей после победы под Казанью чина полков ника.
Не замеченный повстанцами, тот подобрался к их лаге рю ночью и еще до восхода солнца навязал им бой. Зани мавшийся всю ночь переносом лагеря за рытвину, застиг нутый им врасплох Пугачев попытался отразить атаку, бросив против хорошо подготовленного противника свою многочисленную «пехоту».
— Вперед, соколы мои! Вон сколь нас, не убоимся вра- жины!
232
Андрей глянул на него исподлобья и тут же отвел глаза в сторону.
— Так ты, стало, отказываешься...
— Стало быть, так. Я присягал на верность ея величест ву законной государыне-императрице, а самозванцев вся ких признавать не желаю!
Окружившая их толпа возбужденно загудела.
— Эко! Ты, барин, как я вижу, того, с норовом, — сдви нул мохнатые брови Фирс. — Что ж, как знаешь. Небось присяга твоя не охранная грамота, — презрительно сказал он и, обернувшись к помощникам, бросил: — Нечего волынку тянуть. Кончать его!
Только теперь Андрей Рычков опомнился. Он поблед нел и, задрожав всем телом, сдавленно выкрикнул: — Помилуйте, Бога ради!.. Я не хочу умирать!..
— А город сдашь?
Рычков промолчал.
Фирс выждал с минуту, после чего небрежно взмахнул рукой. Бросившиеся исполнять его распоряжение мужи ки подыскали в лесу пару стоящих недалеко друг от друга березок. Пригнув стволы, они крепко-накрепко привязали к ним ноги Андрея и отпустили. Молодые деревца враз выпрямились...
* * * В тот же день под Черным Яром, недалеко от Царицы на, Емельян Пугачев потерпел сокрушительное пораже ние от своего главного гонителя Михельсона, удостоенного императрицей после победы под Казанью чина полков ника.
Не замеченный повстанцами, тот подобрался к их лаге рю ночью и еще до восхода солнца навязал им бой. Зани мавшийся всю ночь переносом лагеря за рытвину, застиг нутый им врасплох Пугачев попытался отразить атаку, бросив против хорошо подготовленного противника свою многочисленную «пехоту».
— Вперед, соколы мои! Вон сколь нас, не убоимся вра- жины!
232
