Спустив скрещенные ноги на ковер, разомлевший от ус талости Пугачев, восседал на своем «троне», милостиво принимая дорогие подношения из рук благодарных татар, жительство которых миновало разорение. Захваченных в плен офицеров он без лишних разговоров отправлял на казнь.
— А простых солдат куда девать? — осведомился Бело бородов.
— Таким в нашем воинстве самое место. Тех же, кто супротив нас, вешать!
Когда все разошлись на покой и установилась тишина, Кинья Арыҫланов спросил потихоньку у Пугачева: — Ваше величество, когда башкортов отпустим?
— Да пущай хошь сей же час и едут. Бригадир Юлаев, чай, заждался их.
— А может повременим? — с сомнением произнес Арыҫланов. — Отправим, когда Казань оставим?
— Башкирцы свое дело сделали! — беспечно махнул ру кой окрыленный успехом Пугачев, завороженный зрели щем пожарища, охватившего город. — Таперича мы и без их управимся. Пущай передохнут и прямо на заре едут.
Однако гордому победителю недолго пришлось почи вать на лаврах. На исходе дня к нему примчались перепу ганные насмерть повстанцы.
— Беда, ваше величество.
— В верстах двадцати-тридцати отседова напали на нас каратели.
— Мы еле ноги унесли, а сотни три или четыре нашен ских в плен угодили, — наперебой кричали они.
Емельян Пугачев спал с лица. В первые минуты он не мог вымолвить ни слова. Придя немного в себя, он пошеве лил губами и, почти наверняка зная, что ему ответят, еле выдавил из себя: — Кто?
— Михельсон...
— Достал-таки гонитель мой... Будь он неладен.
Упорно преследовавший самозванца подполковник Ми хельсон находился накануне в верстах пятидесяти от Казани. На следующий день он приблизился к городу настолько, что мог слышать пушечную пальбу и видеть багровое зарево над ним.
Узнав о появлении в окрестностях Казани смертельного врага, Пугачев отвел свое войско за пределы города и при готовился дать ему отпор. Михельсон очень скоро выведал, 221
— А простых солдат куда девать? — осведомился Бело бородов.
— Таким в нашем воинстве самое место. Тех же, кто супротив нас, вешать!
Когда все разошлись на покой и установилась тишина, Кинья Арыҫланов спросил потихоньку у Пугачева: — Ваше величество, когда башкортов отпустим?
— Да пущай хошь сей же час и едут. Бригадир Юлаев, чай, заждался их.
— А может повременим? — с сомнением произнес Арыҫланов. — Отправим, когда Казань оставим?
— Башкирцы свое дело сделали! — беспечно махнул ру кой окрыленный успехом Пугачев, завороженный зрели щем пожарища, охватившего город. — Таперича мы и без их управимся. Пущай передохнут и прямо на заре едут.
Однако гордому победителю недолго пришлось почи вать на лаврах. На исходе дня к нему примчались перепу ганные насмерть повстанцы.
— Беда, ваше величество.
— В верстах двадцати-тридцати отседова напали на нас каратели.
— Мы еле ноги унесли, а сотни три или четыре нашен ских в плен угодили, — наперебой кричали они.
Емельян Пугачев спал с лица. В первые минуты он не мог вымолвить ни слова. Придя немного в себя, он пошеве лил губами и, почти наверняка зная, что ему ответят, еле выдавил из себя: — Кто?
— Михельсон...
— Достал-таки гонитель мой... Будь он неладен.
Упорно преследовавший самозванца подполковник Ми хельсон находился накануне в верстах пятидесяти от Казани. На следующий день он приблизился к городу настолько, что мог слышать пушечную пальбу и видеть багровое зарево над ним.
Узнав о появлении в окрестностях Казани смертельного врага, Пугачев отвел свое войско за пределы города и при готовился дать ему отпор. Михельсон очень скоро выведал, 221
