— Господа казаки, надобно посоветоваться, — важно произнес он. — Полковник Минеев считает, что мы долж ны спешно идти на Казань.
— Уж и не знаю, что сказать, государь... — пожал пле чами Белобородов и, сдвинув шапку на лоб, почесал заты лок. — Рази ж Казань нам по зубам?
— Полковник Минеев уверяет, будто войско у Бранта так себе.
— Так чего ж мы тогда голову ломаем! Грех не пополь зоваться.
— Вот и я так разумею! Добро, готовьтесь к перепра ве, — сказал Пугачев и обернулся к безмолвствовавшему все это время Салавату. — Ну а ты, бригадир, останешься. У тебя своя задача — очистить свою Башкирь от врагов лютых.
— Слушаюсь, Ваше величество, — тихо отозвался тот. — А с башкирским войском как быть?
— Большую часть с собой заберешь, а остальные со мной пойдут. Их я генералу Юламану Кушаеву поручаю. Как возьмем Казань, я их назад отправлю. По рукам?
Не раз убеждавшийся в том, что Емельян Пугачев уме ет держать данное им слово, Салават не стал возражать.
— Ладно, Ваше величество. Я тоже сделаю все, чтобы очистить от карателей мой Башкортостан!
Переговорив с бригадиром, Пугачев стал всех торопить: — Живее! Пошевеливайтесь! Времени у нас в обрез.
Ни разу не сомкнув глаз, повстанцы всю ночь сновали по берегу, суетились, занимаясь сборами. Кому-то удалось раздобыть барки и лодки, другие, разобрав бесхозные из бушки, подтаскивали бревна и доски, третьи вязали из них плоты. Некоторые готовили коней и ладили боевое снаряжение, натягивая луки, затачивая сабли, мечи и копья.
Тревожно было на сердце у Салавата. Совсем скоро они расстанутся с Пугачевым, и вся ответственность за судьбу Башкортостана ляжет на его плечи. Какое будущее у него и у его народа? Хорошо соловью. Пристроившись на одной из веток ближней ветлы, он с упоением распевает о своей любви. И реке Каме-Сулман нет ни до кого дела. Ей безраз лично, есть у нее хозяин или нет. Знать бы, в какие дали катит она свои вечные воды...
Салават с трудом поднялся с земли и, опираясь на палку, заковылял к жарко пылающему костру. Подойдя к Кинье Арысланову, он спросил: 210
— Уж и не знаю, что сказать, государь... — пожал пле чами Белобородов и, сдвинув шапку на лоб, почесал заты лок. — Рази ж Казань нам по зубам?
— Полковник Минеев уверяет, будто войско у Бранта так себе.
— Так чего ж мы тогда голову ломаем! Грех не пополь зоваться.
— Вот и я так разумею! Добро, готовьтесь к перепра ве, — сказал Пугачев и обернулся к безмолвствовавшему все это время Салавату. — Ну а ты, бригадир, останешься. У тебя своя задача — очистить свою Башкирь от врагов лютых.
— Слушаюсь, Ваше величество, — тихо отозвался тот. — А с башкирским войском как быть?
— Большую часть с собой заберешь, а остальные со мной пойдут. Их я генералу Юламану Кушаеву поручаю. Как возьмем Казань, я их назад отправлю. По рукам?
Не раз убеждавшийся в том, что Емельян Пугачев уме ет держать данное им слово, Салават не стал возражать.
— Ладно, Ваше величество. Я тоже сделаю все, чтобы очистить от карателей мой Башкортостан!
Переговорив с бригадиром, Пугачев стал всех торопить: — Живее! Пошевеливайтесь! Времени у нас в обрез.
Ни разу не сомкнув глаз, повстанцы всю ночь сновали по берегу, суетились, занимаясь сборами. Кому-то удалось раздобыть барки и лодки, другие, разобрав бесхозные из бушки, подтаскивали бревна и доски, третьи вязали из них плоты. Некоторые готовили коней и ладили боевое снаряжение, натягивая луки, затачивая сабли, мечи и копья.
Тревожно было на сердце у Салавата. Совсем скоро они расстанутся с Пугачевым, и вся ответственность за судьбу Башкортостана ляжет на его плечи. Какое будущее у него и у его народа? Хорошо соловью. Пристроившись на одной из веток ближней ветлы, он с упоением распевает о своей любви. И реке Каме-Сулман нет ни до кого дела. Ей безраз лично, есть у нее хозяин или нет. Знать бы, в какие дали катит она свои вечные воды...
Салават с трудом поднялся с земли и, опираясь на палку, заковылял к жарко пылающему костру. Подойдя к Кинье Арысланову, он спросил: 210
