карателей. Те достигали берега под прикрытием своей артиллерии.
Башкиры обрушились на прибывающего противника со всей силой, вступив с ним в бой. И вот уже среди ржания лошадей, призывов и окриков командиров все чаще и ча ще стали раздаваться стоны раненых.
Покашливая от едкого дыма, напоминавшего запах подгоревшего молока, Салават отчаянно сражался в самых горячих точках. Рубя вокруг себя вражеских солдат, он беспрестанно взывал к своим: — Не щадите дошманов! Кончайте их!..
Увернувшись от набросившегося на него солдата, Сала ват изловчился и снес ему саблей голову, после чего зако лол второго и кинулся на третьего. Остальные тоже бесст рашно бились, оттесняя неприятеля назад к реке.
Столь жесткий напор выдержит не всякий. Кое-кто из солдат обратился в бегство, другие попрыгали в воду.
— Дошманы уходят! — закричали джигиты.
— Победа!
Однако ликовать было рано. Пока повстанцы занима лись очисткой берега, солдаты, успев занять лощину, обес печивали переправку главных сил. И вскоре Михельсон смог перейти в наступление. Пехоту он направил в горы, кавалерию — к ущельям, откуда велась непрерывная стрельба.
Люди Салавата долго и упорно сопротивлялись. Как всегда, они сражались отважно, внушая противнику не вольное уважение. Но силы были неравны, и это позволи ло карателям согнать стрелявших с занятых ими позиций. В том бою Салават потерял одного из своих соратников — старшину Айлинской волости Таиша Чаныкаева.
Стремясь сберечь оставшихся в живых, он вынужден был отступить, уведя свой отряд вниз вдоль реки.
Первое время Салават ехал молча, но вскоре не выдер жал и запел: По большой да по дороге чье-то войско идет, Сам Пугач-батша, глянь, то войско ведет.
Пам бы только покончить с ненавистным врагом, Вот тогда все мы вновь свободно вздохнем.
Когда он умолк, к нему громко обратился один из его ближайших помощников: — Салауат-батыр, а может и мне спеть?
194
Башкиры обрушились на прибывающего противника со всей силой, вступив с ним в бой. И вот уже среди ржания лошадей, призывов и окриков командиров все чаще и ча ще стали раздаваться стоны раненых.
Покашливая от едкого дыма, напоминавшего запах подгоревшего молока, Салават отчаянно сражался в самых горячих точках. Рубя вокруг себя вражеских солдат, он беспрестанно взывал к своим: — Не щадите дошманов! Кончайте их!..
Увернувшись от набросившегося на него солдата, Сала ват изловчился и снес ему саблей голову, после чего зако лол второго и кинулся на третьего. Остальные тоже бесст рашно бились, оттесняя неприятеля назад к реке.
Столь жесткий напор выдержит не всякий. Кое-кто из солдат обратился в бегство, другие попрыгали в воду.
— Дошманы уходят! — закричали джигиты.
— Победа!
Однако ликовать было рано. Пока повстанцы занима лись очисткой берега, солдаты, успев занять лощину, обес печивали переправку главных сил. И вскоре Михельсон смог перейти в наступление. Пехоту он направил в горы, кавалерию — к ущельям, откуда велась непрерывная стрельба.
Люди Салавата долго и упорно сопротивлялись. Как всегда, они сражались отважно, внушая противнику не вольное уважение. Но силы были неравны, и это позволи ло карателям согнать стрелявших с занятых ими позиций. В том бою Салават потерял одного из своих соратников — старшину Айлинской волости Таиша Чаныкаева.
Стремясь сберечь оставшихся в живых, он вынужден был отступить, уведя свой отряд вниз вдоль реки.
Первое время Салават ехал молча, но вскоре не выдер жал и запел: По большой да по дороге чье-то войско идет, Сам Пугач-батша, глянь, то войско ведет.
Пам бы только покончить с ненавистным врагом, Вот тогда все мы вновь свободно вздохнем.
Когда он умолк, к нему громко обратился один из его ближайших помощников: — Салауат-батыр, а может и мне спеть?
194
