но. Внутри полным-полно людей, а если посмотреть снару жи, вроде и нет никого.
Ближе к вечеру, когда заходящее солнце еле-еле проби ло гущу серых облаков, к Пугачеву явился полковник Шигаев.
— Ваше величество, враг через овраг перебрался и в на шу сторону идет, — сообщил он.
— Вижу, брат, вижу, — сказал тот и попросил Шигаева следить за соблюдением тишины и порядка.
Посланным полковниками Падуровым, Твороговым и Витошновым связным Пугачев тоже велел проявлять крайнюю осторожность и незаметно следить за приближа ющимся к крепости неприятелем. Когда они ушли, «импе ратор» прошел в церковь и, поднявшись на колокольню, спросил у пономаря: — Хорошо ли отседова окрест видать?
— А то как же, царь-батюшка, видать, ишо как ви дать, — покачал головой тот.
Тем временем к крепости подбирались примерно до четырехсот вражеских солдат. Подпустив их саженей на пятнадцать-двадцать, Пугачев махнул пономарю рукой.
— Давай!..
Едва только раздался звон церковного колокола, как затаившиеся в крепостных башнях повстанцы начали обстрел кавалерии. Всадники стали падать один за дру гим. Уцелевшие стали спасаться бегством.
— Ура, победа! — возопили повстанцы.
Однако сам Пугачев не разделял их радости.
— Рази ж то победа? Теперича придется нам с их глав ными силами сразиться. Вот тады и поглядим, — Мрачно произнес он и приказал готовиться к отпору.
«Царь-батюшка» знал, что говорил. Не прошло и полу часа, как невдалеке показались войска князя Голицына. Они быстро приближались к крепости.
— Палить из всех пушек! — скомандовал Пугачев.
Противник тут же ответил им встречным огнем.
Видя, что затянувшаяся на несколько часов перестрел ка никакого результата не приносит, Голицын направил против повстанцев левый фланг генерала Фреймана.
Разгадав его замысел, Пугачев бросил против гренаде ров пехоту, выход которой прикрывали семь пушек. Не считаясь с потерями, командующие правительственными войсками беспрестанно гнали солдат вперед. Чтобы не до пустить бегства, Голицын и Фрейман сами действовали на 171
Ближе к вечеру, когда заходящее солнце еле-еле проби ло гущу серых облаков, к Пугачеву явился полковник Шигаев.
— Ваше величество, враг через овраг перебрался и в на шу сторону идет, — сообщил он.
— Вижу, брат, вижу, — сказал тот и попросил Шигаева следить за соблюдением тишины и порядка.
Посланным полковниками Падуровым, Твороговым и Витошновым связным Пугачев тоже велел проявлять крайнюю осторожность и незаметно следить за приближа ющимся к крепости неприятелем. Когда они ушли, «импе ратор» прошел в церковь и, поднявшись на колокольню, спросил у пономаря: — Хорошо ли отседова окрест видать?
— А то как же, царь-батюшка, видать, ишо как ви дать, — покачал головой тот.
Тем временем к крепости подбирались примерно до четырехсот вражеских солдат. Подпустив их саженей на пятнадцать-двадцать, Пугачев махнул пономарю рукой.
— Давай!..
Едва только раздался звон церковного колокола, как затаившиеся в крепостных башнях повстанцы начали обстрел кавалерии. Всадники стали падать один за дру гим. Уцелевшие стали спасаться бегством.
— Ура, победа! — возопили повстанцы.
Однако сам Пугачев не разделял их радости.
— Рази ж то победа? Теперича придется нам с их глав ными силами сразиться. Вот тады и поглядим, — Мрачно произнес он и приказал готовиться к отпору.
«Царь-батюшка» знал, что говорил. Не прошло и полу часа, как невдалеке показались войска князя Голицына. Они быстро приближались к крепости.
— Палить из всех пушек! — скомандовал Пугачев.
Противник тут же ответил им встречным огнем.
Видя, что затянувшаяся на несколько часов перестрел ка никакого результата не приносит, Голицын направил против повстанцев левый фланг генерала Фреймана.
Разгадав его замысел, Пугачев бросил против гренаде ров пехоту, выход которой прикрывали семь пушек. Не считаясь с потерями, командующие правительственными войсками беспрестанно гнали солдат вперед. Чтобы не до пустить бегства, Голицын и Фрейман сами действовали на 171
