— И что же, злодеи все еще там находятся? — продол жал сомневаться командующий.
— Так точно-с, Ваше высокоблагородие, главари раз бойничьи у нас, — с гордостью подтвердил есаул.
Подполковник Михельсон реш ился, наконец, ехать дальше. Завидев толпу горожан, встречавших его с хлебом и солью, он окончательно успокоился.
Спустя некоторое время к нему приволокли закован ных в кандалы по рукам и ногам Зарубина-Чику и его то варищей.
— Отправить злодеев в уфимскую тюрьму под усилен ной охраной, — приказал Михельсон, брезгливо оглядев пленников с головы до ног, после чего отдал распоряжение о награждении приказчика Асабина и жены его Марии пятьюстами рублей.
* * * В Уфе Михельсону была предоставлена хорошая квар тира. Обустроившись, он первым делом сел писать рапорт генерал-аншефу Бибикову.
«Ваше высокопревосходительство Александр Ильич!.. Довожу до Вашего сведения, что после того как обосновав шиеся неподалеку от Уфы в деревне Чесноковка бунтов щики были нами истреблены, а главари оных заключены в тюрьму, в Уфимской провинции восстановлено спокой ствие. Только здешние башкирцы подчиниться нам и сло жить оружие не желают. Пока не знаю, коим образом можно усмирить за короткий срок сих горячих, злых и прославившихся своей безрассудной отчаянностью и дер зостью башкирцев. Пленить их невозможно, ибо, не желая сдаваться живыми, они бьются до самого конца, пока не истекут кровью. Они прячутся по чуланам и подвалам, а когда за оными приходят наши солдаты, дабы аресто вать, бесстрашно кидаются на них с саблями, копьями или дубинами...» Услыхав, как осторожно открывается дверь, Михель сон отвлекся, приподнял голову и увидел заглядывающего в его комнату коменданта Мясоедова.
— Вы по какому делу ко мне, господин полковник? — спросил Михельсон.
— Прошу прощения за вторжение, Иван Иванович, но как прикажете поступать с прибывающими отовсюду делегациями? Хотел бы знать, пускать их в город или нет.
169
— Так точно-с, Ваше высокоблагородие, главари раз бойничьи у нас, — с гордостью подтвердил есаул.
Подполковник Михельсон реш ился, наконец, ехать дальше. Завидев толпу горожан, встречавших его с хлебом и солью, он окончательно успокоился.
Спустя некоторое время к нему приволокли закован ных в кандалы по рукам и ногам Зарубина-Чику и его то варищей.
— Отправить злодеев в уфимскую тюрьму под усилен ной охраной, — приказал Михельсон, брезгливо оглядев пленников с головы до ног, после чего отдал распоряжение о награждении приказчика Асабина и жены его Марии пятьюстами рублей.
* * * В Уфе Михельсону была предоставлена хорошая квар тира. Обустроившись, он первым делом сел писать рапорт генерал-аншефу Бибикову.
«Ваше высокопревосходительство Александр Ильич!.. Довожу до Вашего сведения, что после того как обосновав шиеся неподалеку от Уфы в деревне Чесноковка бунтов щики были нами истреблены, а главари оных заключены в тюрьму, в Уфимской провинции восстановлено спокой ствие. Только здешние башкирцы подчиниться нам и сло жить оружие не желают. Пока не знаю, коим образом можно усмирить за короткий срок сих горячих, злых и прославившихся своей безрассудной отчаянностью и дер зостью башкирцев. Пленить их невозможно, ибо, не желая сдаваться живыми, они бьются до самого конца, пока не истекут кровью. Они прячутся по чуланам и подвалам, а когда за оными приходят наши солдаты, дабы аресто вать, бесстрашно кидаются на них с саблями, копьями или дубинами...» Услыхав, как осторожно открывается дверь, Михель сон отвлекся, приподнял голову и увидел заглядывающего в его комнату коменданта Мясоедова.
— Вы по какому делу ко мне, господин полковник? — спросил Михельсон.
— Прошу прощения за вторжение, Иван Иванович, но как прикажете поступать с прибывающими отовсюду делегациями? Хотел бы знать, пускать их в город или нет.
169
