Генерал Рейнсдорп закрыл лицо руками и медленно покачал головой.
— Urn Gottes willen... Час от часу не легче. Стало быть, связи с башкирскими старшинами мы тоже лишились. Положение у нас, как я вижу, становится безнадежным. Что же с нами теперь будет? Если осада надолго затянется, продовольствия нам может не хватить. А начнется голод, народ в городе уже не удержишь...
— Я всецело разделяю ваши опасения, Ваше превосхо дительство, — сказал Чучалов. — Что может быть страш нее голода...
— Есть ли связь с Каргалами?
— Увы... — мрачно произнес секретарь, разводя рука ми. — Если верить перебежчику Юсупу Ибрагимову, с полтысячи каргалинских татар тоже собираются присяг нуть Пугачеву. Остальные жители добровольно отправили в лагерь на продажу сено, муку, пшеницу и прочий прови ант, причем по весьма сходной цене9. То же самое говорил, кстати, и захваченный нашими людьми казак Анисим Трофимов...
После того как Чучалов вышел, губернатор разом обмяк и так и просидел какое-то время, не шелохнувшись. Когда он поднял голову, то заметил застывшего в дверном проеме адъютанта.
— Чего ждем-с?
— Распоряжений, Ваше превосходительство, — вытя нувшись в струнку, сказал тот. В его голосе генерал разли чил не только заискивающие нотки, но и сочувствие.
Скользя рассеянным взглядом сверху вниз, Рейнсдорп оглядел адъютанта с головы до самых каблуков лаковых ботфорт и, зацепившись взглядом за шпоры, уставился на них так, словно видел такое в первый раз.
— Пожалуй, я немного передохну, — задумчиво произ нес губернатор, не отрывая глаз от торчащих шпор. — Ежели что, немедленно разбудить!
— Слушаюсь, Ваше превосходительство.
Как только дверь за адъютантом затворилась, генерал вновь, не раздеваясь, развалился на диване и тут же за храпел.
А вот секретарю канцелярии поспать так и не удалось. Переделав несколько срочных дел, он вышел в коридор.
У входной двери Чучалов неожиданно столкнулся с на чальником правления Оренбургских соляных дел Рычко вым и очень этому удивился.
140
— Urn Gottes willen... Час от часу не легче. Стало быть, связи с башкирскими старшинами мы тоже лишились. Положение у нас, как я вижу, становится безнадежным. Что же с нами теперь будет? Если осада надолго затянется, продовольствия нам может не хватить. А начнется голод, народ в городе уже не удержишь...
— Я всецело разделяю ваши опасения, Ваше превосхо дительство, — сказал Чучалов. — Что может быть страш нее голода...
— Есть ли связь с Каргалами?
— Увы... — мрачно произнес секретарь, разводя рука ми. — Если верить перебежчику Юсупу Ибрагимову, с полтысячи каргалинских татар тоже собираются присяг нуть Пугачеву. Остальные жители добровольно отправили в лагерь на продажу сено, муку, пшеницу и прочий прови ант, причем по весьма сходной цене9. То же самое говорил, кстати, и захваченный нашими людьми казак Анисим Трофимов...
После того как Чучалов вышел, губернатор разом обмяк и так и просидел какое-то время, не шелохнувшись. Когда он поднял голову, то заметил застывшего в дверном проеме адъютанта.
— Чего ждем-с?
— Распоряжений, Ваше превосходительство, — вытя нувшись в струнку, сказал тот. В его голосе генерал разли чил не только заискивающие нотки, но и сочувствие.
Скользя рассеянным взглядом сверху вниз, Рейнсдорп оглядел адъютанта с головы до самых каблуков лаковых ботфорт и, зацепившись взглядом за шпоры, уставился на них так, словно видел такое в первый раз.
— Пожалуй, я немного передохну, — задумчиво произ нес губернатор, не отрывая глаз от торчащих шпор. — Ежели что, немедленно разбудить!
— Слушаюсь, Ваше превосходительство.
Как только дверь за адъютантом затворилась, генерал вновь, не раздеваясь, развалился на диване и тут же за храпел.
А вот секретарю канцелярии поспать так и не удалось. Переделав несколько срочных дел, он вышел в коридор.
У входной двери Чучалов неожиданно столкнулся с на чальником правления Оренбургских соляных дел Рычко вым и очень этому удивился.
140
