— Ваше величество, я привел с собой старшину Шай- тан-Кудейской волости Салавата Юлаевича. Он пожелал служить вам!
Пугачев оживился. В больших, но раскосых глазах его заиграли искорки.
— Ты по своей воле на службу ко мне явился али как? — спросил он, вперив в Салавата пристальный взгляд.
— Сам решил.
— И сколь же тебе годков, хлопчик?
— Двадцать, — бодро доложил Салават и тут же попра вился: — На тот год будет...
Услыхав его ответ, Пугачев широко улыбнулся.
— Вот бы побольше мне таких молодцев!
Оказавшись в ставке Емельяна Пугачева и немного освоившись, Салават так и не смог найти ответ на мучив ший его еще совсем недавно вопрос, на самом ли деле он является тем, за кого себя выдает. Только теперь это было для него не так уж важно. Он видел в нем человека спра ведливого, сообразительного да умного.
...За народ он, сердцем яр, Бьет чиновников царевых, Генералов и бояр...
Самому Емельяну Пугачеву было за тридцать. На жел товатом худощавом лице его виднелись оспинки. Аккурат ная черная густая борода с небольшой проседью, остри женные, как у простых казаков «под горшок», темные волосы делали его солиднее, и на вид ему можно было дать все сорок.
Сойдясь с «царем» поближе, Салават отважился спро сить у него при случае: — Ваше величество, а что вы про башкортов думаете? Как к ним относитесь?
— Про то, как я к башкирцам отношусь, в моем мани фесте прописано, — сказал тот и, немного погодя, пояс нил: — Мне бы, родимый, токмо престол отвоевать, а уж я бы у вас в долгу не остался. Дам башкирцам волю, отыму у заводчиков и возверну им исконные земли. И пущай живут себе на здоровье на приволье да радуются. Тем, кто служить ко мне самоохотно явится, обещано особое мое благоволение. Воздастся им за их верную службу мне, 132
Пугачев оживился. В больших, но раскосых глазах его заиграли искорки.
— Ты по своей воле на службу ко мне явился али как? — спросил он, вперив в Салавата пристальный взгляд.
— Сам решил.
— И сколь же тебе годков, хлопчик?
— Двадцать, — бодро доложил Салават и тут же попра вился: — На тот год будет...
Услыхав его ответ, Пугачев широко улыбнулся.
— Вот бы побольше мне таких молодцев!
Оказавшись в ставке Емельяна Пугачева и немного освоившись, Салават так и не смог найти ответ на мучив ший его еще совсем недавно вопрос, на самом ли деле он является тем, за кого себя выдает. Только теперь это было для него не так уж важно. Он видел в нем человека спра ведливого, сообразительного да умного.
...За народ он, сердцем яр, Бьет чиновников царевых, Генералов и бояр...
Самому Емельяну Пугачеву было за тридцать. На жел товатом худощавом лице его виднелись оспинки. Аккурат ная черная густая борода с небольшой проседью, остри женные, как у простых казаков «под горшок», темные волосы делали его солиднее, и на вид ему можно было дать все сорок.
Сойдясь с «царем» поближе, Салават отважился спро сить у него при случае: — Ваше величество, а что вы про башкортов думаете? Как к ним относитесь?
— Про то, как я к башкирцам отношусь, в моем мани фесте прописано, — сказал тот и, немного погодя, пояс нил: — Мне бы, родимый, токмо престол отвоевать, а уж я бы у вас в долгу не остался. Дам башкирцам волю, отыму у заводчиков и возверну им исконные земли. И пущай живут себе на здоровье на приволье да радуются. Тем, кто служить ко мне самоохотно явится, обещано особое мое благоволение. Воздастся им за их верную службу мне, 132
