инств. Руководил священнодействием архиепископ в при сутствии других представителей высшего духовенства.
Присяга над Евангелием происходила на глазах огром ного количества приглашенных на торжество знатных особ.
В конце церемонии Екатерина в царском венце, на изго товление которого было затрачено десять фунтов серебра с фунтом золота, и в горностаевой мантии восседала на вы соком обитом парчой с золотой вышивкой и тесьмой троне, держа в правой руке скипетр, а в левой — золотую держа ву. По завершении обряда в Грановитой палате Кремля был устроен парадный обед.
Екатерина Вторая не могла опомниться от счастья. Ее голубые глаза, светлые волосы, обрамлявшие высокий, открытый лоб, и белозубая улыбка излучали безмерную радость.
Новоявленная императрица старалась держаться про сто. Она участвовала в разных играх, смеялась и даже тан цевала. Забавляясь, Екатерина ни на мгновенье не забыва ла о своей роли и не позволяла себе полностью расслабить ся. Танцуя в паре с рослым и дородным кабинет-секрета- рем Храповским, она спросила у него, понизив голос: — Что скажешь, голубчик, много ли народу на улице?
— Тьма-тьмущая, Ваше величество, — ответил ей тот.
— А как насчет порядка?
— Все хорошо, Ваше величество. Угощения вдоволь, так что народ тоже празднует. И монет золотых да серебря ных роздано от вашего имени немало.
— Вот и славно, пускай люди вместе со мной порадуют ся, — сказала Екатерина и, отослав Храповского с каким- то поручением, тут же нацелилась на обер-полицмейстера Рылеева.
Пока они танцевали, не спускавшие глаз с Екатерины царедворцы перешептывались между собой: — Танцует отменно!
— Где же она этому училась?
— Верно, у себя в Германии...
Торжества растянулись недели на две. И все это время Екатерина упивалась своим триумфом. «Невозможно вам описать радость, какую здесь бесчисленный народ оказы вает при виде моем: стоит мне выйти или только показать ся в окне, и клики возобновляются», — с восторгом писала она из Москвы графу Кейзерлингу.
123
Присяга над Евангелием происходила на глазах огром ного количества приглашенных на торжество знатных особ.
В конце церемонии Екатерина в царском венце, на изго товление которого было затрачено десять фунтов серебра с фунтом золота, и в горностаевой мантии восседала на вы соком обитом парчой с золотой вышивкой и тесьмой троне, держа в правой руке скипетр, а в левой — золотую держа ву. По завершении обряда в Грановитой палате Кремля был устроен парадный обед.
Екатерина Вторая не могла опомниться от счастья. Ее голубые глаза, светлые волосы, обрамлявшие высокий, открытый лоб, и белозубая улыбка излучали безмерную радость.
Новоявленная императрица старалась держаться про сто. Она участвовала в разных играх, смеялась и даже тан цевала. Забавляясь, Екатерина ни на мгновенье не забыва ла о своей роли и не позволяла себе полностью расслабить ся. Танцуя в паре с рослым и дородным кабинет-секрета- рем Храповским, она спросила у него, понизив голос: — Что скажешь, голубчик, много ли народу на улице?
— Тьма-тьмущая, Ваше величество, — ответил ей тот.
— А как насчет порядка?
— Все хорошо, Ваше величество. Угощения вдоволь, так что народ тоже празднует. И монет золотых да серебря ных роздано от вашего имени немало.
— Вот и славно, пускай люди вместе со мной порадуют ся, — сказала Екатерина и, отослав Храповского с каким- то поручением, тут же нацелилась на обер-полицмейстера Рылеева.
Пока они танцевали, не спускавшие глаз с Екатерины царедворцы перешептывались между собой: — Танцует отменно!
— Где же она этому училась?
— Верно, у себя в Германии...
Торжества растянулись недели на две. И все это время Екатерина упивалась своим триумфом. «Невозможно вам описать радость, какую здесь бесчисленный народ оказы вает при виде моем: стоит мне выйти или только показать ся в окне, и клики возобновляются», — с восторгом писала она из Москвы графу Кейзерлингу.
123
