ҫ и начального «. но обнаружил непонимание природы ҙ, которое был: склонен рассматривать как д-\-з) вошли в «Отчеты о поездке. . .», поме щенные в «Ученых записках Казанского университета» за 1898 и 1899 гг. (кн. VII и VIII). Во втором отчете находим признание Н. Ф. Катанова в том, что башкирский язык он изучал главным образом по известной книге С. С. Рыбакова «Музыка и песни ураль ских мусульман» и по трудам Миссионерского общества, печатанным в Оренбурге под наблюдением знатока наречий киргизского и башкир ского В. В. Катаринского.
ч В своей магистерской диссертации «Опыт исследования урянхай ского языка..» (Казань, 1903) Н. Ф. Катанов использовал факты башкирского языка для сравнения их с аналогичными явлениями в других языках. При этом он основывался главным образом на мате риалах В. В. Катаринского и отчасти на своих не вполне точных записях.
Наш обзор будет неполным, если мы не остановимся на освещении деятельности венгерского башкироведа Вильмоша Прбле, автора весьма интересных «Штудий по башкирскому языку»9 и составителя первого п единственного в своем роде башкирско-немецкого словаря на 2000 слов10. Однако значение труда Прбле несколько обесценивается тем, что район для сбора материалов был выбран им неудачно: он работал в окрест ностях Уфы и Белебея, где в языке сильно татарское влияние. Отсюда и тактае «башкирские» формы в работе Прбле, как сандуғач 'соловей’ (вместо һандуғас), жил 'ветер’ (вместо ел), кирәк 'надо’ (вместо кэрэк) и т. д.
Другие венгерские тюркологи, в том числе известный вояжер н полиглот Арминий Вамбери, оставили менее заметный след в истории башкироведения, поскольку зачастую они оказывались несамостоятель ными в своих суждениях о башкирском языке или исходили из пред взятой гипотезы о тождестве башкир с древними мадьярами.
Наконец, упомянем об увидевшем свет в канун первой мировой войны сочинении В. И. Филоненко «Башкиры» (Уфа, 1913—1914)г пятый раздел которого — «Язык башкир» — излагает обычные сведения о башкиро-татарских звуковых параллелях (в основном следуя A. Г. Бессонову) и содержит ряд принадлежащих разным толкователям и преимущественно спорных этимологий отдельных башкирских топо нимов.
Таково было вкратце состояние науки о башкирском языке накануне* Великой Октябрьской социалистической революции. Даже из этого бег лого обзора видно, что ни о какой системе при изучении башкирского языка у исследователей прошлого не было и речи. В научном отноше нии этот язык оставался почти не изученным. Даже отдаленные от научных центров языки алтайцев, тувинцев и якутов были известны в царской России несравненно лучше, чем башкирский язык.
В трудах дореволюционных тюркологов башкирский язык получил недостаточное, а в ряде случаев и неверное освещение. Созданные* B. В. Катаринским словари, несмотря на ряд своих достоинств, без надежно устарели и не могли быть использованы в качестве учебных и научных пособий.
Причин такого положения было несколько (выше мы уже отмечали фактическое отсутствие башкирского литературного языка и своей письменности и как следствие этого — ужасающе низкую грамотность населения), но определяющей была одна: отсутствие такого социального 9 V. P r o h l e . «Baskir nyelvtanulmanyok», — Keleti Szemle, kotet IV, Budapest, 1903.
w «Sz6jegyzek»— там же, приложение к грамматике, kotet V, 1904, 4i
ч В своей магистерской диссертации «Опыт исследования урянхай ского языка..» (Казань, 1903) Н. Ф. Катанов использовал факты башкирского языка для сравнения их с аналогичными явлениями в других языках. При этом он основывался главным образом на мате риалах В. В. Катаринского и отчасти на своих не вполне точных записях.
Наш обзор будет неполным, если мы не остановимся на освещении деятельности венгерского башкироведа Вильмоша Прбле, автора весьма интересных «Штудий по башкирскому языку»9 и составителя первого п единственного в своем роде башкирско-немецкого словаря на 2000 слов10. Однако значение труда Прбле несколько обесценивается тем, что район для сбора материалов был выбран им неудачно: он работал в окрест ностях Уфы и Белебея, где в языке сильно татарское влияние. Отсюда и тактае «башкирские» формы в работе Прбле, как сандуғач 'соловей’ (вместо һандуғас), жил 'ветер’ (вместо ел), кирәк 'надо’ (вместо кэрэк) и т. д.
Другие венгерские тюркологи, в том числе известный вояжер н полиглот Арминий Вамбери, оставили менее заметный след в истории башкироведения, поскольку зачастую они оказывались несамостоятель ными в своих суждениях о башкирском языке или исходили из пред взятой гипотезы о тождестве башкир с древними мадьярами.
Наконец, упомянем об увидевшем свет в канун первой мировой войны сочинении В. И. Филоненко «Башкиры» (Уфа, 1913—1914)г пятый раздел которого — «Язык башкир» — излагает обычные сведения о башкиро-татарских звуковых параллелях (в основном следуя A. Г. Бессонову) и содержит ряд принадлежащих разным толкователям и преимущественно спорных этимологий отдельных башкирских топо нимов.
Таково было вкратце состояние науки о башкирском языке накануне* Великой Октябрьской социалистической революции. Даже из этого бег лого обзора видно, что ни о какой системе при изучении башкирского языка у исследователей прошлого не было и речи. В научном отноше нии этот язык оставался почти не изученным. Даже отдаленные от научных центров языки алтайцев, тувинцев и якутов были известны в царской России несравненно лучше, чем башкирский язык.
В трудах дореволюционных тюркологов башкирский язык получил недостаточное, а в ряде случаев и неверное освещение. Созданные* B. В. Катаринским словари, несмотря на ряд своих достоинств, без надежно устарели и не могли быть использованы в качестве учебных и научных пособий.
Причин такого положения было несколько (выше мы уже отмечали фактическое отсутствие башкирского литературного языка и своей письменности и как следствие этого — ужасающе низкую грамотность населения), но определяющей была одна: отсутствие такого социального 9 V. P r o h l e . «Baskir nyelvtanulmanyok», — Keleti Szemle, kotet IV, Budapest, 1903.
w «Sz6jegyzek»— там же, приложение к грамматике, kotet V, 1904, 4i
