принятой тогда же терминологии). В частности, в своем «Описании всех обитающих в Российском государстве народов» (СПб., 1799) он утверждал следующее: «Язык их (башкир— Т. Г.) есть татарское же, но с Казанским весьма несходное наречие» (стр. 93).
«Словари» Екатерины Второй и Палласа содержат 285 слов «татар ского языка башкирского племени», которые под порядковым номе ром 91 помещены между татарскими же словами но уже «мещеряц кого и ногайского поколений». В соответствии с уровнем науки той эпохи и степенью изученности предмета многие из приведенных «баш кирских» слов таковыми, собственно, не являются: 'пить’ переведено как исмяклыкъ, 'красный’ как кысылъ и т. д.
Тем не менее, и в России, и на Западе «Словари» эти долгое время служили той основой, на которой базировались представления о башкирском языке многих крупных ученых начала прошлого века, включая сюда и такие громкие имена, как Ю. Клапрот, Й. Аделунг с их монументальными (для той эпохи) творениями «Asia polyglotta» (Paris, 1823) и «Mithridates oder allgemeine Sprachen kunde» (Berlin, 1806—1817). Целиком на материалах названных «Словарей» основано и отличающееся от них только размерами компилятивное сочинение Ф. И. Янковича де Мириево «Сравнительный словарь всех языков, по азбучному порядку расположенный» (СПб., 1790—1791, 4т.), а также «Сравнительный словарь на 200 языках» (СПб., 1838) президента Российской Академии наук А. С. Шишкова.
У башкир, как известно, до самой революции не было литературы в собственном смысле слова, как не существовало своей письменности и, следовательно, литературного языка. Зато башкиры располагают бо гатейшими образцами устного народного творчества, изучение (и прежде всего записи) которого имеют поэтому первостепенное зна чение.
В этой связи небезынтересно отметить, что уже с начала прошлого века благодаря переводческим усилиям Тимофея Беляева в научный обиход вошла первая часть башкирского народного эпоса «Куҙый- күрпәс» («Куз-Курпяч. Башкирская повесть. Писанная на башкирском языке одним курайчем и переведенная на российский в долинах гор Рифейских. 1809 год». — Казань, 1812).
Помимо этого, некоторые образцы башкирского фольклора попали в различные учебные пособия по татарскому (а позднее и по самому башкирскому) языку, к изданию которых приступили почти одновре менно с началом преподавания этого языка в Казани, Оренбурге, Омске и Тобольске.
Одной из таких учебных книг была «Татарская грамматика» Мар- тиниана Иванова (Казань, 1842), в которой автор в качестве иллю страций к отдельным ее положениям привлекал и некоторые примеры башкирского языка (на стр. И , 12, 33, 240, 247 и др. указывается на ряд специфических особенностей фонетики и морфологии этого языка, вроде башк. /г, ?, начального б в соответствии с тат. п, форм прошедшего времени и т. д.).
Отдельные сведения по башкироведению содержатся также в вы шедшей одновременно с учебником «Татарской хрестоматии» того же автора.
Основатель казанской школы русских тюркологов проф. М.-А. Ка- зембек в своей получившей европейскую известдость (благодаря пе реводу Ценкера) «Общей грамматике турецко-татарского языка» (Ка зань, I изд. — 1839, II изд. — 1846) приводит некоторые образцы та таро-башкирских фонетических параллелей, например тат. ч и башк. с, тат; с и башк. Һ и др. (стр. 8—11).
37
«Словари» Екатерины Второй и Палласа содержат 285 слов «татар ского языка башкирского племени», которые под порядковым номе ром 91 помещены между татарскими же словами но уже «мещеряц кого и ногайского поколений». В соответствии с уровнем науки той эпохи и степенью изученности предмета многие из приведенных «баш кирских» слов таковыми, собственно, не являются: 'пить’ переведено как исмяклыкъ, 'красный’ как кысылъ и т. д.
Тем не менее, и в России, и на Западе «Словари» эти долгое время служили той основой, на которой базировались представления о башкирском языке многих крупных ученых начала прошлого века, включая сюда и такие громкие имена, как Ю. Клапрот, Й. Аделунг с их монументальными (для той эпохи) творениями «Asia polyglotta» (Paris, 1823) и «Mithridates oder allgemeine Sprachen kunde» (Berlin, 1806—1817). Целиком на материалах названных «Словарей» основано и отличающееся от них только размерами компилятивное сочинение Ф. И. Янковича де Мириево «Сравнительный словарь всех языков, по азбучному порядку расположенный» (СПб., 1790—1791, 4т.), а также «Сравнительный словарь на 200 языках» (СПб., 1838) президента Российской Академии наук А. С. Шишкова.
У башкир, как известно, до самой революции не было литературы в собственном смысле слова, как не существовало своей письменности и, следовательно, литературного языка. Зато башкиры располагают бо гатейшими образцами устного народного творчества, изучение (и прежде всего записи) которого имеют поэтому первостепенное зна чение.
В этой связи небезынтересно отметить, что уже с начала прошлого века благодаря переводческим усилиям Тимофея Беляева в научный обиход вошла первая часть башкирского народного эпоса «Куҙый- күрпәс» («Куз-Курпяч. Башкирская повесть. Писанная на башкирском языке одним курайчем и переведенная на российский в долинах гор Рифейских. 1809 год». — Казань, 1812).
Помимо этого, некоторые образцы башкирского фольклора попали в различные учебные пособия по татарскому (а позднее и по самому башкирскому) языку, к изданию которых приступили почти одновре менно с началом преподавания этого языка в Казани, Оренбурге, Омске и Тобольске.
Одной из таких учебных книг была «Татарская грамматика» Мар- тиниана Иванова (Казань, 1842), в которой автор в качестве иллю страций к отдельным ее положениям привлекал и некоторые примеры башкирского языка (на стр. И , 12, 33, 240, 247 и др. указывается на ряд специфических особенностей фонетики и морфологии этого языка, вроде башк. /г, ?, начального б в соответствии с тат. п, форм прошедшего времени и т. д.).
Отдельные сведения по башкироведению содержатся также в вы шедшей одновременно с учебником «Татарской хрестоматии» того же автора.
Основатель казанской школы русских тюркологов проф. М.-А. Ка- зембек в своей получившей европейскую известдость (благодаря пе реводу Ценкера) «Общей грамматике турецко-татарского языка» (Ка зань, I изд. — 1839, II изд. — 1846) приводит некоторые образцы та таро-башкирских фонетических параллелей, например тат. ч и башк. с, тат; с и башк. Һ и др. (стр. 8—11).
37
