Шарафутдинова Лилия Рагитовна - Традиции суфизма в башкирской литературе. Автореф. - Уфа, 2007. Страница 9.

19 20 возлюбленная скрыта в его собственном сердце. Это позволяет ему осознать единство бытия. Таким образом, творчеству башкирских поэтов суфиев присущи все те свойства и особенности, которые характерны для классической суфийской поэзии. Образность черпается из поэтического наследия суфизма и повседневной жизни, быта, явлений природы. Но аскетизм, мистицизм, пантеизм в произведениях башкирских поэтов–суфиев приобретает несколько иной оттенок, где иносказание и аллегория перерастает в смелую критику явлений общества, защищает интересы простых людей (А. Каргалы «Жихангир хану», «Губай баю», «Хаджи Мухаммат баю», Х. Салихов «Диктатор времени», Мэнди Кутуш-Кыпсаки «Во время рассвета»). «Вплоть до начала ХХ века башкирская поэзия оставалась в поле притяжения суфийской эстетики. Выбравшись из мистического тумана, лирика нового времени не отбросила впечатляющих открытий поэзии тасаввуфа, а стала на путь творческого освоения и развития ее лучших традиций»1. Еще в начальном этапе творческой деятельности Г.Исанбердина, Я.Юмаева, С.Якшыгулова, М.Гафури, Ш.Бабича слышны мотивы утверждения пессимизма, одиночества в этом мире, отчуждения, бренности бытия, переходящести земных радостей. Мотив ответа за свои поступки, свойственный и Корану, и суфийскому учению, встречается и в советском периоде башкирской литературы в произведениях Б.Ишемгулова «Письмо Сабир муллы с того света» (1935), М.Карима «Долгое-долгое детсво» (1978). Образная система, мотивы, философская концепция, изобразитель- ные средства, связанные с традициями суфийской литературы, нашли отражение и в современной башкирской литературе, но уже несколько иначе. В современной башкирской поэзии проявляются отголоски восприятия мира, бытия в духе пантеизма, которые корнями восходят к суфийской литературе и теории. В философской лирике Т. Ганиевой, Т Карамышевой, Д. Талхиной, Г. Кутуевой и многих других, выражено ощущение вездесущности Бога, всеобъемлющего единства. В стихотворении Т. Карамышевой «Ай4а морон т0рт0п, 3ыу т0б0нд2…» лирический герой чувствует, что его душа заключает в себе весь универсум; он не только обладает космическим сознанием, но переживает опыт единения со всеми. Каждая строфа стихотворения образно передает ступени (суфийские ступени самосовершенствования, возвышения могут 1 Хусаинов Г.Б. Башкирская литература в XI-XVIII вв. – Уфа: Гилем, 1996. – с.88. быть от трех до семи) возвышения человека от мира феноменов к Божественному единству. Лирические стихи «Любовь», «Божественность» описывают Божественную красоту, которая скрывается за завесой в каждой частице, атоме бытия. Дина Талхина в стихотворении «Открылся небесный свод» чувство сущностного единства Бога и человека выражает посредством метафор капли и Вселенной, через образы атома, частицы. Если в суфийской литературе парные метафоры капля и море символизируют суфия и Бога, то в современной башкирской поэзии, приобретая иной оттенок, иллюстрируют личность, ищущую свою сущность в единстве со Вселенной. Г.Кутуева это настроение передает через образы капли и моря, звезды и Вселенной, и само название цикла стихов «Соединение» носит символический характер. Оно выражает томление души лирического героя по единству со Вселенной, с Богом. В философской лирике Р. Бикбаева, Н. Нажми, Р.Сафина, М. Каримова, К. Аралбая, М. Ямалетдинова, Р. Мифтахова, Р.Янбекова, Г. Ахматхужиной, И. Ильясовой, И.Игебаева и многих других наличествуют мотивы предопределенности, фатализма, тленности, призрачности мира, созвучные с теорией суфийского учения. Образность для описания бренности, быстротечности жизни черпается из повседневной жизни, явлений природы. Призрачность, тленность человеческой жизни сравнивают с утренней росой, песней соловья, погасшей свечей, блеском молнии, дымом, растворяющимся в небосводе, промежутком времени от восхода до заката солнца и т.д. Описывая это состояние, настроение, Р.Бикбаев, Р.Янбеков, Х.Сагитов и др. чаще обращаются к образу гостя, тесно связанного с суфийской поэтической традицией. В бейте Р.Бикбаева, рубаи М.Ямалетдинова и К.Аралбая с мотивами предопределенности и преходящести мира, поднимаются вечные проблемы морали и этики, тяготеющие по стилю к дидактической, наставленческой литературе суфизма. История возникновения суфизма тесно связана с явлением дервишизма. В многие области ислам проникает исключительно в суфийской форме, проповедуемый странствующими и оседлыми дервишами, чьи обители (завийа, ханака, рибат, текке) превращаются в центры миссионерской пропаганды и религиозной жизни. Эти картины из жизни суфиев находят отражение в художественной литературе и связаны с образной системой, сюжетной линией, философской концепцией произведения. Однако эти элементы, детали носят эпизодический характер. В романе К.Маргана «Крылья беркута», повествующего о жизни, быте, истории башкир XVI в., образы дервишей выполняют функцию создания