96 объясняет, во-вторых, они даже не знают, к кому и куда обратиться за помощью с переводом. Госу- дарству ничего не стоит построить схему, когда без качественного перевода на татарский язык не будет завизирована визуальная информация. Кстати, и перевод должен осуществляться для всех бесплатно.
Модератор: Спасибо. Я хотел бы сделать небольшую вставочку. Действительно, хотя при кон- грессе создано несколько групп направлений разработчиков, но какой-то концентрированной фор- мы работы пока я не видел. Более того, действительно, многие эксперты сетуют на то, что-то ли эти специалисты есть, то ли их нет. Но в любом случае они не имеют никакого статуса. Например, у евреев, которые долгое время жили в России, – галуте (так евреи называли диаспоральный прин- цип проживания после потери государства в начале нашей эры – прим. ред.) – был такой инсти- тут-совет, он назывался Кахен. Откуда возникло слово «кагал», ставшее потом криминально-ру- гательским, но оно означало, что есть некая группа, некий совет старейшин, которые принимают стратегические решения. Да, это общественный институт, институт авторитетов по сути своей. У нас была попытка создания института аксакалов, но, к сожалению, мы не видим, что он из себя излучает некий мыслительный аспект, авторитетный или то, что мы сейчас обсуждаем. Могут ли, например, «кахены» – наши аксакалы – прийти и сказать: вот эта постановка не соответствует духу и назначению татарского народа? Это, конечно, утрировано, но факт в том, что у нас нет автори- тетной опоры.
Ильдар Аюпов: Может быть, это и хорошо?!
Модератор: Может быть, и хорошо, но стратегия показала, что есть эксперты как представите- ли отраслевых видов науки – социологи, историки и т. д. А вот таких людей, которые могут, как бы объять все и сказать что-то, к сожалению, не очень много.
ЗУФАР МАХМУТОВ: «БЫЛО БЫ ЗДОРОВО, ЕСЛИ БЫ ПОПЕЧИТЕЛЬСКИЙ СОВЕТ НАЦИОНАЛЬНОГО УНИВЕРСИТЕТА ВОЗГЛАВИЛ МИНТИМЕР ШАРИПОВИЧ» Модератор: Мы немножко отвлеклись. Я бы хотел передать слово Зуфару Махмутову – он эт- нолог, кандидат исторических наук. Чего, на ваш взгляд как этнолога, историка, не хватает в эскизе стратегии? Что бы вы конкретно предложили? Зуфар Махмутов: Я посмотрел эскизы, которые были выложены на сайте Всемирного кон- гресса татар. В целом есть определенное удовлетворение от того, что там высказано. Понятно, по- чему немножко опущен политический момент, про который Айрат упоминал. Здесь, видимо, есть определенные опасения, как на него будут смотреть из Москвы, как это воспримут. Хотя данный вопрос, безусловно, является очень важным.
Второй момент – это, конечно же, язык. Нужно констатировать, что сейчас перед татарским народом существует достаточно конкретная угроза потери национального языка. Его утрата вли- яет как на отдельно взятый народ, так и на человека. Например, история знает народы, которые потеряли свой национальный язык, но не утратили свою этническую идентичность. Так же, как и люди: какой-то человек потерял свой национальный язык и перестал ощущать себя татарином, а кто-то, наоборот, потерял национальный язык и из-за чувства неполноценности еще больше де- монстрирует, что он татарин, – начинает вешать на машину татарский флаг, надевает тюбетейку, тем самым пытается изжить этот комплекс.
Немного парируя слова Риммы, хотел сказать, что наш Институт истории им. Шигабутдина Марджани проводит различные исследования татар, притом не только на территории Российской Федерации, но и за ее пределами. Я долгое время занимаюсь исследованием татар Казахстана. Там еще большими темпами происходит языковая ассимиляция. В Казахской ССР последняя школа, где велось обучение на татарском языке, закрылась в 1950-е гг. С этого момента развернулись ин- тенсивные процессы языковой ассимиляции.
Этносоциологи изучают этнические маркеры, компоненты этнической идентичности: на ос- нове чего люди объединяются, ощущают себя частью татарского народа? Язык как компонент эт- нической идентичности для татар всегда был традиционно очень важен. Если мы посмотрим, что
Модератор: Спасибо. Я хотел бы сделать небольшую вставочку. Действительно, хотя при кон- грессе создано несколько групп направлений разработчиков, но какой-то концентрированной фор- мы работы пока я не видел. Более того, действительно, многие эксперты сетуют на то, что-то ли эти специалисты есть, то ли их нет. Но в любом случае они не имеют никакого статуса. Например, у евреев, которые долгое время жили в России, – галуте (так евреи называли диаспоральный прин- цип проживания после потери государства в начале нашей эры – прим. ред.) – был такой инсти- тут-совет, он назывался Кахен. Откуда возникло слово «кагал», ставшее потом криминально-ру- гательским, но оно означало, что есть некая группа, некий совет старейшин, которые принимают стратегические решения. Да, это общественный институт, институт авторитетов по сути своей. У нас была попытка создания института аксакалов, но, к сожалению, мы не видим, что он из себя излучает некий мыслительный аспект, авторитетный или то, что мы сейчас обсуждаем. Могут ли, например, «кахены» – наши аксакалы – прийти и сказать: вот эта постановка не соответствует духу и назначению татарского народа? Это, конечно, утрировано, но факт в том, что у нас нет автори- тетной опоры.
Ильдар Аюпов: Может быть, это и хорошо?!
Модератор: Может быть, и хорошо, но стратегия показала, что есть эксперты как представите- ли отраслевых видов науки – социологи, историки и т. д. А вот таких людей, которые могут, как бы объять все и сказать что-то, к сожалению, не очень много.
ЗУФАР МАХМУТОВ: «БЫЛО БЫ ЗДОРОВО, ЕСЛИ БЫ ПОПЕЧИТЕЛЬСКИЙ СОВЕТ НАЦИОНАЛЬНОГО УНИВЕРСИТЕТА ВОЗГЛАВИЛ МИНТИМЕР ШАРИПОВИЧ» Модератор: Мы немножко отвлеклись. Я бы хотел передать слово Зуфару Махмутову – он эт- нолог, кандидат исторических наук. Чего, на ваш взгляд как этнолога, историка, не хватает в эскизе стратегии? Что бы вы конкретно предложили? Зуфар Махмутов: Я посмотрел эскизы, которые были выложены на сайте Всемирного кон- гресса татар. В целом есть определенное удовлетворение от того, что там высказано. Понятно, по- чему немножко опущен политический момент, про который Айрат упоминал. Здесь, видимо, есть определенные опасения, как на него будут смотреть из Москвы, как это воспримут. Хотя данный вопрос, безусловно, является очень важным.
Второй момент – это, конечно же, язык. Нужно констатировать, что сейчас перед татарским народом существует достаточно конкретная угроза потери национального языка. Его утрата вли- яет как на отдельно взятый народ, так и на человека. Например, история знает народы, которые потеряли свой национальный язык, но не утратили свою этническую идентичность. Так же, как и люди: какой-то человек потерял свой национальный язык и перестал ощущать себя татарином, а кто-то, наоборот, потерял национальный язык и из-за чувства неполноценности еще больше де- монстрирует, что он татарин, – начинает вешать на машину татарский флаг, надевает тюбетейку, тем самым пытается изжить этот комплекс.
Немного парируя слова Риммы, хотел сказать, что наш Институт истории им. Шигабутдина Марджани проводит различные исследования татар, притом не только на территории Российской Федерации, но и за ее пределами. Я долгое время занимаюсь исследованием татар Казахстана. Там еще большими темпами происходит языковая ассимиляция. В Казахской ССР последняя школа, где велось обучение на татарском языке, закрылась в 1950-е гг. С этого момента развернулись ин- тенсивные процессы языковой ассимиляции.
Этносоциологи изучают этнические маркеры, компоненты этнической идентичности: на ос- нове чего люди объединяются, ощущают себя частью татарского народа? Язык как компонент эт- нической идентичности для татар всегда был традиционно очень важен. Если мы посмотрим, что
