86 Стоит обратить пристальное внимание на финское образование, считающееся лучшим в мире. Когда-то общество также не верило, что финская школа может стать лучше, чем шведская (швед- ский – второй государственный язык в Финляндии), однако теперь весь мир ездит к ним пере- нимать опыт. Финны не гонялись за результатами тестирования и рейтингами, они позволяли себе экспериментировать. Главный фактор позитивных изменений – увлеченный учитель-иссле- дователь, который смог в первую очередь сделать финских детей счастливыми и такими же ув- леченными в поиске знаний. Школы с татарским языком обучения могли бы выступить такими «экспериментальными» площадками, которых можно было бы избавить от бешеной погони за му- ниципальными рейтингами, отчетами и повальными тестами, поставив задачу создать в течение 8–10 лет уникальную модель со счастливыми и увлеченными детьми. Да, в условиях федерально- го «диктата» особо не поэкспериментируешь, но коридор возможностей у регионов все же есть. Возможно, что правильные изменения в татарской школе послужат образцом для остальных. Ка- занская школа «СОЛНЦЕ» Павла Шмакова – прекрасный пример того, что и в условиях жесткого администрирования образования можно создать школу, очень напоминающую финскую систему. А если добавить к этому политическую волю, мотивированные кадры и просвещенное родитель- ское сообщество, то «без булдырырбыз!» Помимо собственно школ с татарским языком обучения, Татарстан мог бы стать образцом билингвального и полилингвального образования. Пока же, по мнению специалистов, мы не имеем современных методик билингвального преподавания. Для этого как минимум нужны стажировки, тщательное изучение зарубежного опыта (Уэльс, Квебек, Страна Басков, Казах- стан), его постепенное внедрение, а не бойкие отчеты о билингвальном характере обучения в республике.
«Первый мир» за последние 70 лет прошел путь от частичного запрета и игнорирования мест- ных языков до создания полноценной системы образования (от детского садика до университетов) на региональных языках. Кстати, Российская Федерация в 1998 г. ратифицировала Европейскую рамочную конвенцию о защите национальных меньшинств, которая является наравне с Европей- ской хартией региональных языков (Россией подписана, но не ратифицирована) важной правовой базой для формирования такой образовательной системы. При всем при этом модернизация систе- мы национального образования, создание конкурентоспособной школы с татарским языком обуче- ния вполне укладывается в существующие ФГОСы и государственные программы. Татарстан же даже в нынешней ситуации имеет хороший задел, инфраструктуру для того, чтобы приблизиться к лучшим европейским примерам.
P.S. Что касается претензий относительно якобы неправильной идентичности учеников та- тарских школ, хотелось бы обратить внимание на одно весьма любопытное исследование со- циолога Ирины Арутюновой, опубликованное в сборнике Института социологии РАН (Россия реформирующаяся. Ежегодник. № 15, 2017). Статья называется «Государственно-гражданская и этническая идентичности молодежи». Так вот, лишь 8% молодежи, проживающей в Москве и Санкт-Петербурге, «в значительной степени идентифицируют себя с гражданами России, 9% ощущают близость с жителями своего города, 18% – с земляками, 16% – с людьми своей нацио- нальности». Результаты по Москве и Санкт-Петербургу значительно отличаются от остальных российских регионов. Молодежь национальных республик (Республика Саха) показывает го- раздо более высокий уровень превалирующей общероссийской идентичности по сравнению со средними показателями. Это при том, что уровень развития национального образования в этой республике выше, чем в Татарстане.
Поэтому, господа, прежде чем учить учеников татарских школ тому, как любить родину, наве- дите порядок с идентичностью молодежи хотя бы в Москве! Но это вряд ли получится, потому, как видимо куда сподручней пенять на мифический сепаратизм республик.
Источник: https://www.business-gazeta.ru/article/369357, 13 января 2018.
«Первый мир» за последние 70 лет прошел путь от частичного запрета и игнорирования мест- ных языков до создания полноценной системы образования (от детского садика до университетов) на региональных языках. Кстати, Российская Федерация в 1998 г. ратифицировала Европейскую рамочную конвенцию о защите национальных меньшинств, которая является наравне с Европей- ской хартией региональных языков (Россией подписана, но не ратифицирована) важной правовой базой для формирования такой образовательной системы. При всем при этом модернизация систе- мы национального образования, создание конкурентоспособной школы с татарским языком обуче- ния вполне укладывается в существующие ФГОСы и государственные программы. Татарстан же даже в нынешней ситуации имеет хороший задел, инфраструктуру для того, чтобы приблизиться к лучшим европейским примерам.
P.S. Что касается претензий относительно якобы неправильной идентичности учеников та- тарских школ, хотелось бы обратить внимание на одно весьма любопытное исследование со- циолога Ирины Арутюновой, опубликованное в сборнике Института социологии РАН (Россия реформирующаяся. Ежегодник. № 15, 2017). Статья называется «Государственно-гражданская и этническая идентичности молодежи». Так вот, лишь 8% молодежи, проживающей в Москве и Санкт-Петербурге, «в значительной степени идентифицируют себя с гражданами России, 9% ощущают близость с жителями своего города, 18% – с земляками, 16% – с людьми своей нацио- нальности». Результаты по Москве и Санкт-Петербургу значительно отличаются от остальных российских регионов. Молодежь национальных республик (Республика Саха) показывает го- раздо более высокий уровень превалирующей общероссийской идентичности по сравнению со средними показателями. Это при том, что уровень развития национального образования в этой республике выше, чем в Татарстане.
Поэтому, господа, прежде чем учить учеников татарских школ тому, как любить родину, наве- дите порядок с идентичностью молодежи хотя бы в Москве! Но это вряд ли получится, потому, как видимо куда сподручней пенять на мифический сепаратизм республик.
Источник: https://www.business-gazeta.ru/article/369357, 13 января 2018.
