58 сказать, что Татарстан, как только был создан, сразу ввел два государственных языка. И сразу начали обучать все народы, не только татар, татарскому языку. Была построена лингвистическая политика. И тогда предполагалось, что в советской России будет реальный федерализм. Одним из признаков было то, что, скажем, наше республиканское Министерство образования было респу- бликанским, оно не подчинялось Российскому министерству образования. То есть мы всю систему образования хотели выстроить сами и могли (!) в начальный период.
Если эту ситуацию опрокинуть на то, что происходит сейчас, то мы в начале 1990-х гг. почти до- стигли того, что имели в начале 1920-х. Но сейчас нас расшивают обратно. Если посмотреть полити- ческие последствия того, что идет вслед за заявлением Путина и прокурорскими делами, то вопрос же очень просто стоит: русские внутри Татарстана откажутся изучать татарский язык. Следователь- но, татарский язык не сможет быть вторым государственным языком, он будет только языком татар.
Табрис Яруллин: Второй государственный. Нет такого понятия как «второй». Он такой же го- сударственный, как и русский.
Дамир Исхаков: Это уже будет не государственный язык, а национальный язык татар. Татар- стан теряет один из своих государствообразующих элементов. И, кроме этого, там заложена одна очень отрицательная тенденция: в городских условиях большая часть детей-татар обучаются в русских школах. Возникает вопрос, как будет выстраиваться система образования в ситуации, ког- да половина класса – русская – не изучает татарский язык, а часть татарских детей – не все, многие татарские родители тоже отказываются изучать татарский язык – захотят изучать? Каким образом эта штука будет работать в образовательной системе? Одни будут футбол гонять, другие в это время татарский язык изучать, третьи – еще чем-нибудь заниматься? И плюс ко всему возникнет ситуация сегрегации по национальному признаку в школе, чего раньше не было. Потому что когда ты не очень хорошо видишь национальность своего товарища, ориентируешься на его личные ка- чества, в этом есть свои положительные стороны, хотя отрицательные тоже имеются.
Модератор: То есть политика баланса, которую выстраивали в 1990-х, рушится?
Дамир Исхаков: Теряется, рушится. И сейчас я слышал, что наше Министерство образования не знает, что делать. Вот эта волна сейчас накатывает. Мы должны каким-то образом дать ответ. И ответа у наших политиков нет. Не зря здесь сегодня отсутствуют представители нашего парламен- та, Министерство образования тоже не представлено. Даже если вы их пригласили, они просто не придут, им – нечего сказать.
Модератор: Очевидно, что есть воля царя, и она в нынешних условиях и реалиях реализуется на 100%. Если, конечно, не будет выработана некая неожиданная и продуктивная стратегия. Дамир Исхаков: Процесс идет.
Модератор: Разве есть какие-то сомнения?
Марат Ибляминов: У меня есть великие сомнения.
Табрис Яруллин: У меня тоже есть сомнения.
Дамир Исхаков: Я думаю, что наши политики ничего не родят. Потому что у них крыть нечем, потому что вот один из татарстанских политиков буквально на днях написал, что в политике важна сила. А разве у татар и Татарстана есть сила противостоять?
Табрис Яруллин: Есть, конечно.
Модератор: Есть такое понятие, как духовная сила.
Дамир Исхаков: Поэтому конкретному событию нам московскому лому противопоставить не- чего. По школьному делу мы отстоять позиции не сможем, потому что лом он такой. Вы смотрите, как наши политики завязаны на московских делах. А что они могут сделать? Никаких националь- но-активных сил на сегодня тоже нет, чтобы они могли выйти на улицу, вывести хотя бы 50 тыс. человек, чтобы все сказали: «Нет, это не пройдет». Нет таких сил. Следовательно, по этому пункту будет отступление.
До какого предела, пока сказать невозможно, но последствия будут не те, которые задумали в Москве. И я думаю, что если эта политика будет последовательно реализована, то у ДАИШ (араб-
Если эту ситуацию опрокинуть на то, что происходит сейчас, то мы в начале 1990-х гг. почти до- стигли того, что имели в начале 1920-х. Но сейчас нас расшивают обратно. Если посмотреть полити- ческие последствия того, что идет вслед за заявлением Путина и прокурорскими делами, то вопрос же очень просто стоит: русские внутри Татарстана откажутся изучать татарский язык. Следователь- но, татарский язык не сможет быть вторым государственным языком, он будет только языком татар.
Табрис Яруллин: Второй государственный. Нет такого понятия как «второй». Он такой же го- сударственный, как и русский.
Дамир Исхаков: Это уже будет не государственный язык, а национальный язык татар. Татар- стан теряет один из своих государствообразующих элементов. И, кроме этого, там заложена одна очень отрицательная тенденция: в городских условиях большая часть детей-татар обучаются в русских школах. Возникает вопрос, как будет выстраиваться система образования в ситуации, ког- да половина класса – русская – не изучает татарский язык, а часть татарских детей – не все, многие татарские родители тоже отказываются изучать татарский язык – захотят изучать? Каким образом эта штука будет работать в образовательной системе? Одни будут футбол гонять, другие в это время татарский язык изучать, третьи – еще чем-нибудь заниматься? И плюс ко всему возникнет ситуация сегрегации по национальному признаку в школе, чего раньше не было. Потому что когда ты не очень хорошо видишь национальность своего товарища, ориентируешься на его личные ка- чества, в этом есть свои положительные стороны, хотя отрицательные тоже имеются.
Модератор: То есть политика баланса, которую выстраивали в 1990-х, рушится?
Дамир Исхаков: Теряется, рушится. И сейчас я слышал, что наше Министерство образования не знает, что делать. Вот эта волна сейчас накатывает. Мы должны каким-то образом дать ответ. И ответа у наших политиков нет. Не зря здесь сегодня отсутствуют представители нашего парламен- та, Министерство образования тоже не представлено. Даже если вы их пригласили, они просто не придут, им – нечего сказать.
Модератор: Очевидно, что есть воля царя, и она в нынешних условиях и реалиях реализуется на 100%. Если, конечно, не будет выработана некая неожиданная и продуктивная стратегия. Дамир Исхаков: Процесс идет.
Модератор: Разве есть какие-то сомнения?
Марат Ибляминов: У меня есть великие сомнения.
Табрис Яруллин: У меня тоже есть сомнения.
Дамир Исхаков: Я думаю, что наши политики ничего не родят. Потому что у них крыть нечем, потому что вот один из татарстанских политиков буквально на днях написал, что в политике важна сила. А разве у татар и Татарстана есть сила противостоять?
Табрис Яруллин: Есть, конечно.
Модератор: Есть такое понятие, как духовная сила.
Дамир Исхаков: Поэтому конкретному событию нам московскому лому противопоставить не- чего. По школьному делу мы отстоять позиции не сможем, потому что лом он такой. Вы смотрите, как наши политики завязаны на московских делах. А что они могут сделать? Никаких националь- но-активных сил на сегодня тоже нет, чтобы они могли выйти на улицу, вывести хотя бы 50 тыс. человек, чтобы все сказали: «Нет, это не пройдет». Нет таких сил. Следовательно, по этому пункту будет отступление.
До какого предела, пока сказать невозможно, но последствия будут не те, которые задумали в Москве. И я думаю, что если эта политика будет последовательно реализована, то у ДАИШ (араб-
