56 который говорит, что язык – это ключ к вере, внутренне отсылает к санскриту и латыни, к этой парадигме. Если мы вернемся заново к этому, то мы будем относиться к языку по-другому. Мы же, к сожалению, относимся к нему чисто технологически. Понятно, мы все дети глобализации, мы мыслим потребительски: а что дает этот язык, а это он не дает, а вот это он дает.
Марат Лотфуллин: Если с такой позиции подходить, тогда нужно переходить на английский!
Руслан Айсин: Каталонцы сдались? Не сдались. Баски сдались? Не сдались, хотя их тоже ду- шили и при Франко. Франко запрещал: их сажали, убивали. Но они не сдались. За 30–40 лет про- цент знающих каталонский и баскский языки вырос на порядки. Это вопрос опять-таки не техно- логический. Европейское пространство совсем другое с психологической, с этнопсихологической точки зрения. В России я много раз сталкивался с тем, что приезжают иностранцы и говорят: «Рус- лан, почему, когда мы обращаемся на улице к людям по-английски с вопросом, как пройти туда-то, все разводят руками? Почему никто здесь не знает английского языка?» Табрис Яруллин: Плохая методика, много уроков... Ироничная аналогия с татарским.
Руслан Айсин: Это глубокая психологическая проблема. Они не знают по другой причине – по- тому, что считают свой язык главным. Поэтому не учат. А у нас не учат почему? У нас глубокая паразитическая лень, которая пронизывает тысячелетнюю историю нашу: лежать на печке, Иван там, «по щучьему велению»... Психологически это возникло.
Как официально возник украинский вопрос? С языком. Здесь то же самое: политизируют. С од- ной стороны, для демократии, как говорит Дамир Мавлявеевич, это хорошо, потому что это созда- ет политическую общественную подвижку. Сейчас, как мы видим, поднимаются сообщества, на- чинают это обсуждать. В принципе, это экскурс в 1985 г., когда Горбачев разрешил общественный дискурс и началась подвижка. Здесь запретили – началась подвижка. В Коране говорится: «Они интригуют против вас, но они не знают, ибо интригуют против себя». Возможно, это то же самое. Возможно, это спасительный механизм, как говорили мистики-иудеи, «спасение через грех». Мо- жет быть, это спасение через грех, но в целом я считаю, что ситуация не такая сложная, она сугубо политизирована.
Действительно, есть поколение молодых 30–35-летних людей, которые воспринимают родной язык не как потребительский, не как коммуникативный, а именно как базисный, потому что он отвечает за мировоззрение. Вне языка трудно говорить о татарском мировоззрении, а если не бу- дет мировоззрения, то татарский язык не нужен, не нужен мне язык коммуникации, татарский действительно не нужен, мало кому нужен. Татарский язык нужен как язык мировоззренческого восприятия мира.
(Окончание следует) Гульназ Бадретдин Источник: https://www.business-gazeta.ru/article/358868, 27 сентября 2017.
* * * «ГЛАВНАЯ ПРОБЛЕМА – У ТАТАР НЕТ ГОРОДСКОЙ ТАТАРСКОЙ КУЛЬТУРЫ...» Круглый стол «БИЗНЕС Online»: почему отмалчивается Минобразования РТ, зачем русским учить татарский и чем полезен опыт Чечни. Часть II «Татарский язык и национальное образование в РТ: генезис, вызовы и перспективы» – под та- ким названием в «БИЗНЕС Online» прошел «круглый стол». Участники проанализировали послед- ствия возможного отказа от обязательного изучения татарского языка в школах РТ. О том, почему в республике так и не появился языковой омбудсмен, как объединить татарский язык и цифровую экономику, – во второй части стенограммы встречи в редакции «БИЗНЕС Online».
Марат Лотфуллин: Если с такой позиции подходить, тогда нужно переходить на английский!
Руслан Айсин: Каталонцы сдались? Не сдались. Баски сдались? Не сдались, хотя их тоже ду- шили и при Франко. Франко запрещал: их сажали, убивали. Но они не сдались. За 30–40 лет про- цент знающих каталонский и баскский языки вырос на порядки. Это вопрос опять-таки не техно- логический. Европейское пространство совсем другое с психологической, с этнопсихологической точки зрения. В России я много раз сталкивался с тем, что приезжают иностранцы и говорят: «Рус- лан, почему, когда мы обращаемся на улице к людям по-английски с вопросом, как пройти туда-то, все разводят руками? Почему никто здесь не знает английского языка?» Табрис Яруллин: Плохая методика, много уроков... Ироничная аналогия с татарским.
Руслан Айсин: Это глубокая психологическая проблема. Они не знают по другой причине – по- тому, что считают свой язык главным. Поэтому не учат. А у нас не учат почему? У нас глубокая паразитическая лень, которая пронизывает тысячелетнюю историю нашу: лежать на печке, Иван там, «по щучьему велению»... Психологически это возникло.
Как официально возник украинский вопрос? С языком. Здесь то же самое: политизируют. С од- ной стороны, для демократии, как говорит Дамир Мавлявеевич, это хорошо, потому что это созда- ет политическую общественную подвижку. Сейчас, как мы видим, поднимаются сообщества, на- чинают это обсуждать. В принципе, это экскурс в 1985 г., когда Горбачев разрешил общественный дискурс и началась подвижка. Здесь запретили – началась подвижка. В Коране говорится: «Они интригуют против вас, но они не знают, ибо интригуют против себя». Возможно, это то же самое. Возможно, это спасительный механизм, как говорили мистики-иудеи, «спасение через грех». Мо- жет быть, это спасение через грех, но в целом я считаю, что ситуация не такая сложная, она сугубо политизирована.
Действительно, есть поколение молодых 30–35-летних людей, которые воспринимают родной язык не как потребительский, не как коммуникативный, а именно как базисный, потому что он отвечает за мировоззрение. Вне языка трудно говорить о татарском мировоззрении, а если не бу- дет мировоззрения, то татарский язык не нужен, не нужен мне язык коммуникации, татарский действительно не нужен, мало кому нужен. Татарский язык нужен как язык мировоззренческого восприятия мира.
(Окончание следует) Гульназ Бадретдин Источник: https://www.business-gazeta.ru/article/358868, 27 сентября 2017.
* * * «ГЛАВНАЯ ПРОБЛЕМА – У ТАТАР НЕТ ГОРОДСКОЙ ТАТАРСКОЙ КУЛЬТУРЫ...» Круглый стол «БИЗНЕС Online»: почему отмалчивается Минобразования РТ, зачем русским учить татарский и чем полезен опыт Чечни. Часть II «Татарский язык и национальное образование в РТ: генезис, вызовы и перспективы» – под та- ким названием в «БИЗНЕС Online» прошел «круглый стол». Участники проанализировали послед- ствия возможного отказа от обязательного изучения татарского языка в школах РТ. О том, почему в республике так и не появился языковой омбудсмен, как объединить татарский язык и цифровую экономику, – во второй части стенограммы встречи в редакции «БИЗНЕС Online».
