53 Марат Ибляминов: Москва нам не запрещает там появляться.
Модератор: А кто запрещает?
Марат Ибляминов: Наше собственное бездействие. Раз уж вы упомянули про «ТАТМЕДИА»... Когда я пришел в «ТАТМЕДИА», первое, что я сделал,– это все татароязычные радиостанции, работающие в этой структуре, вывел в Интернет. Это та самая цифровая, digital-экономика. Все радиостанции можно было слушать через Интернет в приложениях на телефонах и планшетах, на iPad, Android и прочее.
Вахит Имамов: В Швеции наша челнинка – певица Гулюза Зайнетдинова – вышла замуж за Туркер Соукана и изучила шведский язык. Ей платили 1 тысячу долларов в месяц – пособие за то, что она просто изучает шведский язык.
Руслан Айсин: За иврит тоже платят. Если ты еврей и хочешь изучать язык, есть специальные стимулирующие программы.
Вахит Имамов: Может, нам и об этом нужно подумать?
Руслан Айсин: В свое время существовала же 15% надбавка к зарплате тем, кто знает татар- ский язык...
ДАМИР ИСХАКОВ: «БЕЗ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ПЛОСКОСТИ ЭТОТ ВОПРОС ОБСУЖДЕНИЮ НЕ ПОДЛЕЖИТ» Модератор: Слово передается Дамиру Мавлявеевичу Исхакову, нашему историку, не просто историку, но и идеологу той модели, в которой мы 25 лет уже живем... Это идеолог Татарстана, суверенитета, футуролог. Как никто другой вы можете оценку дать: вообще, за 25 лет чего удалось добиться из того, что замыслили, и чего не удалось?
Дамир Исхаков: Когда меня пригласили сюда, я долго колебался. В принципе, все, что можно было, уже сказано, вообще такое обсуждение большого смысла не имеет. Сейчас мы хотим избе- жать политической плоскости в этой проблеме. Но на самом деле без политической плоскости дан- ный вопрос обсуждению не подлежит. Если в России не будет демократии, а ее может еще долго не быть, то татары будут идти на дно со своим языком, потому что имперский проект будет вести к исчезновению татарского языка. Может быть, Россия когда-нибудь проснется, тогда есть шансы.
Что касается двух вопросов, о которых я должен сказать свое мнение... За последнее два де- сятилетия особого сдвига не было. Я согласен с Табрисом в том, что нам удалось воспитать одно поколение, которое сформировало иное отношение к татарскому языку, татарской культуре. Это был результат очень больших усилий общественных сил. Если бы не было этого общественного переворота, мы бы находились в худшем положении, нежели сейчас. По крайней мере, еще одно поколение у нас есть. Оно не очень многочисленное, и не все находятся на уровне Табриса.
Марат Лотфуллин: Спасибо Михаилу Сергеевичу.
Дамир Исхаков: И нам самим – тоже! Это все наши общие усилия. Нам тут рассказали, как татарские школы открывались, каких это стоило усилий. Это результат общественной подвиж- ности. А так, сказать, что мы преуспели в целом в продвижении татарского языка, я не могу. Мы находимся примерно там же, с чего начинали, но ситуация в чем-то еще ухудшилась из-за общего контекста.
Обычно это упускают из виду, но я как демограф об этом всегда помню. В Советском Союзе русских было около половины, было много других многочисленных народов, из-за чего Москва вела осторожную национальную политику, в том числе в сфере образования, хотя в РФ была наи- более жесткая национальная политика. Сейчас мы имеем русскоязычную среду, где русских боль- ше 80%, причем этот народ имеет очень большой имперский комплекс, доставшийся с прежних времен. Мы же видели, как прибалтийцы пытались научить русских разговаривать на местных языках, но им это не удалось, до сих пор не удается. Русские лучше будут сматываться оттуда на Запад, чем изучать местные языки. Сейчас мы имеем дело с таким большинством, видимо, мо- сковские политики ориентируются на него, на его комплексы, соответственно выстраивают поли- тику. Для татар это очень плохое окружение. Но так будет не всегда, есть прогноз ООН, согласно
Модератор: А кто запрещает?
Марат Ибляминов: Наше собственное бездействие. Раз уж вы упомянули про «ТАТМЕДИА»... Когда я пришел в «ТАТМЕДИА», первое, что я сделал,– это все татароязычные радиостанции, работающие в этой структуре, вывел в Интернет. Это та самая цифровая, digital-экономика. Все радиостанции можно было слушать через Интернет в приложениях на телефонах и планшетах, на iPad, Android и прочее.
Вахит Имамов: В Швеции наша челнинка – певица Гулюза Зайнетдинова – вышла замуж за Туркер Соукана и изучила шведский язык. Ей платили 1 тысячу долларов в месяц – пособие за то, что она просто изучает шведский язык.
Руслан Айсин: За иврит тоже платят. Если ты еврей и хочешь изучать язык, есть специальные стимулирующие программы.
Вахит Имамов: Может, нам и об этом нужно подумать?
Руслан Айсин: В свое время существовала же 15% надбавка к зарплате тем, кто знает татар- ский язык...
ДАМИР ИСХАКОВ: «БЕЗ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ПЛОСКОСТИ ЭТОТ ВОПРОС ОБСУЖДЕНИЮ НЕ ПОДЛЕЖИТ» Модератор: Слово передается Дамиру Мавлявеевичу Исхакову, нашему историку, не просто историку, но и идеологу той модели, в которой мы 25 лет уже живем... Это идеолог Татарстана, суверенитета, футуролог. Как никто другой вы можете оценку дать: вообще, за 25 лет чего удалось добиться из того, что замыслили, и чего не удалось?
Дамир Исхаков: Когда меня пригласили сюда, я долго колебался. В принципе, все, что можно было, уже сказано, вообще такое обсуждение большого смысла не имеет. Сейчас мы хотим избе- жать политической плоскости в этой проблеме. Но на самом деле без политической плоскости дан- ный вопрос обсуждению не подлежит. Если в России не будет демократии, а ее может еще долго не быть, то татары будут идти на дно со своим языком, потому что имперский проект будет вести к исчезновению татарского языка. Может быть, Россия когда-нибудь проснется, тогда есть шансы.
Что касается двух вопросов, о которых я должен сказать свое мнение... За последнее два де- сятилетия особого сдвига не было. Я согласен с Табрисом в том, что нам удалось воспитать одно поколение, которое сформировало иное отношение к татарскому языку, татарской культуре. Это был результат очень больших усилий общественных сил. Если бы не было этого общественного переворота, мы бы находились в худшем положении, нежели сейчас. По крайней мере, еще одно поколение у нас есть. Оно не очень многочисленное, и не все находятся на уровне Табриса.
Марат Лотфуллин: Спасибо Михаилу Сергеевичу.
Дамир Исхаков: И нам самим – тоже! Это все наши общие усилия. Нам тут рассказали, как татарские школы открывались, каких это стоило усилий. Это результат общественной подвиж- ности. А так, сказать, что мы преуспели в целом в продвижении татарского языка, я не могу. Мы находимся примерно там же, с чего начинали, но ситуация в чем-то еще ухудшилась из-за общего контекста.
Обычно это упускают из виду, но я как демограф об этом всегда помню. В Советском Союзе русских было около половины, было много других многочисленных народов, из-за чего Москва вела осторожную национальную политику, в том числе в сфере образования, хотя в РФ была наи- более жесткая национальная политика. Сейчас мы имеем русскоязычную среду, где русских боль- ше 80%, причем этот народ имеет очень большой имперский комплекс, доставшийся с прежних времен. Мы же видели, как прибалтийцы пытались научить русских разговаривать на местных языках, но им это не удалось, до сих пор не удается. Русские лучше будут сматываться оттуда на Запад, чем изучать местные языки. Сейчас мы имеем дело с таким большинством, видимо, мо- сковские политики ориентируются на него, на его комплексы, соответственно выстраивают поли- тику. Для татар это очень плохое окружение. Но так будет не всегда, есть прогноз ООН, согласно
