49 Марат Лотфуллин: Вот Каталонию возьмите: там достигнуты великолепные результаты – 95% молодежи владеет каталанским языком, хотя было где-то 10–15 процентов. Они этого достигли за 30 лет. А как? У них там вузы двуязычные.
Рустем Бахтиев: Там каталонцев – 90%.
Марат Лотфуллин: Я вам уже говорил насчет 90%. В Барде 99% – татары, а все детские сади- ки работают на русском языке.
Марат Ибляминов: А что, в Барду в садик воспитателя присылают из Москвы? Или там все-таки местные кадры?
Марат Лотфуллин: Нет, воспитателей не приглашают из Москвы. И из Казани туда тоже от- править невозможно. Готовят там. Там были специализации с татарским языком, эти специализа- ции закрыли, и закрыла их Москва.
Модератор: Где это?
Марат Лотфуллин: Во всех регионах РФ – в Бирске, в Осе, в Тюмени, в Самаре... Местные дети там учатся, но там такой возможности нет.
ТАБРИС ЯРУЛЛИН: «ДВУЯЗЫЧИЕ ЕСТЬ, НО РАВНОПРАВИЯ ЯЗЫКОВ НЕТ» Модератор: Табрис Яруллин, председатель Всемирного форума татарской молодежи, каковы будут ваши тезисы по заявленной теме? К чему мы пришли за последнюю четверть века?
Табрис Яруллин: Спрашивать у меня про итоги 25-летия, наверное, нет резона, потому что мне всего 30. Я, скорее всего, результат политики двуязычия. Я учился в татарской гимназии име- ни Галимжана Ибрагимова, где все предметы полностью преподавались на татарском языке. Моя мама – одна из основателей этой гимназии, математику преподавала на татарском языке до самой пенсии. И всегда на нее была очередь, даже когда ЕГЭ появился. Она прекрасный педагог, и на ее примере я видел, что от языка ничего не зависит. Это по поводу преподавания.
Что касается политики двуязычия... Есть наше поколение 30-летних, которое владеет двумя языками в совершенстве и думает на этих языках одновременно. В нашем поколении уже практи- чески нет татар, которые не знают русского языка. Как оценивать двуязычие? Двуязычие есть, но равноправия языков нет. Сфера применения татарского языка сильно заужена. Везде, где есть дву- язычие, есть сферы, в которых применяется один язык, а есть сферы, где применяется второй язык. Или есть сферы, где можно применять и тот и другой язык. В случае с Татарстаном идеальной для нас моделью была бы европейская модель двуязычия. Но в нынешнем состоянии у нас сильный перекос в сторону русского языка. Потому что мы видим, что Казань перемалывает практически все начинания на татарском языке, татароязычные начинания. Казань находится впереди всех в Татарстане по русификации татарстанцев.
Модератор: Как любой мегаполис?
Табрис Яруллин: Не как любой мегаполис. Этого нельзя сказать про Барселону, про другие города. Я думаю, вполне могло бы быть так, что Казань, наоборот, была бы первым городом и столицей татарского языка. Этого не сделано. В Казани татарский язык практически отсутствует. Существуют только какие-то островки, сообщества, внутри которых есть татарский язык, которые что-то творят, придумывают: театры, артисты, поэты, еще что-то... Какие-то совсем маленькие сообщества, которые сами генерируют контент. Но в целом выходишь в Казань – татарского языка нет. У детей, которые изучают татарский язык, возникает когнитивный диссонанс: они выходят на улицы Казани и видят, что здесь практически нет татарского языка. Только мелким шрифтом напи- саны названия улиц – и все. Вывески, обслуживание – в Казани все это по-русски.
Я помню случаи, когда проводились такие большие события, как Универсиада, и нам приходи- лось требовать, чтобы там присутствовал татарский язык. Представляете абсурдность ситуации, когда есть уникальная возможность представить миру что-то особенное, сказать: вот смотрите, у нас есть отличия, разнообразие, это прекрасно. И мир бы это запомнил: запомнил, что есть Казань, что здесь есть двуязычие, две культуры. Оно изначально так и рекламировалось, но нам приходи- лось требовать, чтобы татарский язык присутствовал. Сейчас более-менее оформляют. Я смотрел
Рустем Бахтиев: Там каталонцев – 90%.
Марат Лотфуллин: Я вам уже говорил насчет 90%. В Барде 99% – татары, а все детские сади- ки работают на русском языке.
Марат Ибляминов: А что, в Барду в садик воспитателя присылают из Москвы? Или там все-таки местные кадры?
Марат Лотфуллин: Нет, воспитателей не приглашают из Москвы. И из Казани туда тоже от- править невозможно. Готовят там. Там были специализации с татарским языком, эти специализа- ции закрыли, и закрыла их Москва.
Модератор: Где это?
Марат Лотфуллин: Во всех регионах РФ – в Бирске, в Осе, в Тюмени, в Самаре... Местные дети там учатся, но там такой возможности нет.
ТАБРИС ЯРУЛЛИН: «ДВУЯЗЫЧИЕ ЕСТЬ, НО РАВНОПРАВИЯ ЯЗЫКОВ НЕТ» Модератор: Табрис Яруллин, председатель Всемирного форума татарской молодежи, каковы будут ваши тезисы по заявленной теме? К чему мы пришли за последнюю четверть века?
Табрис Яруллин: Спрашивать у меня про итоги 25-летия, наверное, нет резона, потому что мне всего 30. Я, скорее всего, результат политики двуязычия. Я учился в татарской гимназии име- ни Галимжана Ибрагимова, где все предметы полностью преподавались на татарском языке. Моя мама – одна из основателей этой гимназии, математику преподавала на татарском языке до самой пенсии. И всегда на нее была очередь, даже когда ЕГЭ появился. Она прекрасный педагог, и на ее примере я видел, что от языка ничего не зависит. Это по поводу преподавания.
Что касается политики двуязычия... Есть наше поколение 30-летних, которое владеет двумя языками в совершенстве и думает на этих языках одновременно. В нашем поколении уже практи- чески нет татар, которые не знают русского языка. Как оценивать двуязычие? Двуязычие есть, но равноправия языков нет. Сфера применения татарского языка сильно заужена. Везде, где есть дву- язычие, есть сферы, в которых применяется один язык, а есть сферы, где применяется второй язык. Или есть сферы, где можно применять и тот и другой язык. В случае с Татарстаном идеальной для нас моделью была бы европейская модель двуязычия. Но в нынешнем состоянии у нас сильный перекос в сторону русского языка. Потому что мы видим, что Казань перемалывает практически все начинания на татарском языке, татароязычные начинания. Казань находится впереди всех в Татарстане по русификации татарстанцев.
Модератор: Как любой мегаполис?
Табрис Яруллин: Не как любой мегаполис. Этого нельзя сказать про Барселону, про другие города. Я думаю, вполне могло бы быть так, что Казань, наоборот, была бы первым городом и столицей татарского языка. Этого не сделано. В Казани татарский язык практически отсутствует. Существуют только какие-то островки, сообщества, внутри которых есть татарский язык, которые что-то творят, придумывают: театры, артисты, поэты, еще что-то... Какие-то совсем маленькие сообщества, которые сами генерируют контент. Но в целом выходишь в Казань – татарского языка нет. У детей, которые изучают татарский язык, возникает когнитивный диссонанс: они выходят на улицы Казани и видят, что здесь практически нет татарского языка. Только мелким шрифтом напи- саны названия улиц – и все. Вывески, обслуживание – в Казани все это по-русски.
Я помню случаи, когда проводились такие большие события, как Универсиада, и нам приходи- лось требовать, чтобы там присутствовал татарский язык. Представляете абсурдность ситуации, когда есть уникальная возможность представить миру что-то особенное, сказать: вот смотрите, у нас есть отличия, разнообразие, это прекрасно. И мир бы это запомнил: запомнил, что есть Казань, что здесь есть двуязычие, две культуры. Оно изначально так и рекламировалось, но нам приходи- лось требовать, чтобы татарский язык присутствовал. Сейчас более-менее оформляют. Я смотрел
