394 Уже по факту Мирсаид Султан-Галеев и Галимджан Ибрагимов согласились и даже формально одобрили эту операцию в 1922 г. Очевидно, что внезапное изменение позициции Султан-Галеева и Галимджана Ибрагимова, не говоря уже о председателе Совнаркома Татарстана Саид-Галиеве, вызвано не переменой в их взглядах, а скорее желанием не навредить будущим отношениям двух республик и двух народов, учитывая, что всё возможное они уже сделали.
Султан-Галеев же вероятно очень надеялся на создание в дальнейшем федерации тюркских республик – «Туран», которая сняла бы все проблемы, а потому не сильно хотел конфликто- вать с членами Башкирского правительства, со многими из которых у него были весьма весьма дружеские и доверительные отношения. В частности, с министром просвещения БАССР Аб- дуллой Адигамовым и комбригом Мусой Муртазиным, благодаря которым он, кстати, и стал главным переговорщиком в период перехода Башкирского правительства на сторону советско- го правительства в начале 1919 г. Через того же А. Адигамова он в 1922 г. пытался добиться возвращения и А. Валидова. Весьма примечательная деталь: с М. Халиковым М. Султан-Га- леев не контактировал. Причина этого выясняется из тайных писем между М. Султан-Галее- вым и А. Адигамовым, в которых главный идеолог исламского социализма просил министра просвещения Башкирии не посвящать в курс их переговоров Муллаяна Халикова, которого подозревал в работе на ОГПУ.
РАЗНИЦА В ДВА ЧАСА Мужчины частенько использовали в прошлом двухчасовую разницу во времени, чтобы ото- вариться крепкими напитками у соседей в Татарстане. Что касается разницы во времени между двумя республиками, она появилась в 1924 г., когда территорию всего СССР поделили на часовые пояса. Татарстан вошел в третью часовую зону, и время здесь первоначально отличалось от мо- сковского на час вперёд. Башкортостан вошел в четвертую часовую зону (на два часа вперед от московского). Однако в 1931 г. Татарстан был включен в «московскую» – вторую зону, и разница во времени между двумя республиками составила уже два часа.
Татарстан временами «возвращали» в свою изначальную часовую зону, переигрывая затем всё назад. Разница во времени в случае с Татарстаном во многом с географической точки зрения была не оправдана, к тому же это было еще одним фактором сдерживания взаимной интеграции двух республик.
Данный фактор приводил и к забавным местным «традициям». Так, в советское время предста- вители мужской половины населения приграничных районов Башкортостана частенько использо- вали двухчасовую разницу во времени, чтобы отовариться крепкими напитками у соседей в Татар- стане, когда у себя магазины уже были закрыты. Ныне необходимость в этом отпала, да и уровень потребления алкоголя снизился с тех пор в несколько раз.
Взаимодействие между двумя республиками по чисто политическим мотивам искусственно тормозилось в позднесоветское время, но особенно в 1990–2000 гг. порой доходя до абсурда. Но жизнь всё расставляет на свои места, и на сегодняшний день экономические, общественные, куль- турные и личностные связи между Татарстаном и жителями Башкортостана (особенно западной его части) устойчивы, пожалуй, как никогда. В этом лишний раз может убедиться каждый, кто хотя бы раз прогуливался по улицам Казани, и не мог не заметить, что наиболее часто встречающиеся автомобильные номера на улицах города после татарстанских – это номера региона 02 или 102, т. е. Башкортостана. И это притом, что расстояние от Казани до границы с Башкортостаном около 400 км, т. е. объективных предпосылок для этого вроде как нет.
Это еще раз доказывает, что границы, проведенные между двумя республиками в 1922 г., не учитывали ни этнических, ни даже в полной мере экономических раскладов – напротив, они стали перманентным источником национальных проблем жителей обеих республик. Тогда была возведе- на своего рода Берлинская стена между Казанью и Уфой, Волгой и Уралом.
Источник: https://www.idelreal.org/a/29532239.html, 31 октября 2018.
Султан-Галеев же вероятно очень надеялся на создание в дальнейшем федерации тюркских республик – «Туран», которая сняла бы все проблемы, а потому не сильно хотел конфликто- вать с членами Башкирского правительства, со многими из которых у него были весьма весьма дружеские и доверительные отношения. В частности, с министром просвещения БАССР Аб- дуллой Адигамовым и комбригом Мусой Муртазиным, благодаря которым он, кстати, и стал главным переговорщиком в период перехода Башкирского правительства на сторону советско- го правительства в начале 1919 г. Через того же А. Адигамова он в 1922 г. пытался добиться возвращения и А. Валидова. Весьма примечательная деталь: с М. Халиковым М. Султан-Га- леев не контактировал. Причина этого выясняется из тайных писем между М. Султан-Галее- вым и А. Адигамовым, в которых главный идеолог исламского социализма просил министра просвещения Башкирии не посвящать в курс их переговоров Муллаяна Халикова, которого подозревал в работе на ОГПУ.
РАЗНИЦА В ДВА ЧАСА Мужчины частенько использовали в прошлом двухчасовую разницу во времени, чтобы ото- вариться крепкими напитками у соседей в Татарстане. Что касается разницы во времени между двумя республиками, она появилась в 1924 г., когда территорию всего СССР поделили на часовые пояса. Татарстан вошел в третью часовую зону, и время здесь первоначально отличалось от мо- сковского на час вперёд. Башкортостан вошел в четвертую часовую зону (на два часа вперед от московского). Однако в 1931 г. Татарстан был включен в «московскую» – вторую зону, и разница во времени между двумя республиками составила уже два часа.
Татарстан временами «возвращали» в свою изначальную часовую зону, переигрывая затем всё назад. Разница во времени в случае с Татарстаном во многом с географической точки зрения была не оправдана, к тому же это было еще одним фактором сдерживания взаимной интеграции двух республик.
Данный фактор приводил и к забавным местным «традициям». Так, в советское время предста- вители мужской половины населения приграничных районов Башкортостана частенько использо- вали двухчасовую разницу во времени, чтобы отовариться крепкими напитками у соседей в Татар- стане, когда у себя магазины уже были закрыты. Ныне необходимость в этом отпала, да и уровень потребления алкоголя снизился с тех пор в несколько раз.
Взаимодействие между двумя республиками по чисто политическим мотивам искусственно тормозилось в позднесоветское время, но особенно в 1990–2000 гг. порой доходя до абсурда. Но жизнь всё расставляет на свои места, и на сегодняшний день экономические, общественные, куль- турные и личностные связи между Татарстаном и жителями Башкортостана (особенно западной его части) устойчивы, пожалуй, как никогда. В этом лишний раз может убедиться каждый, кто хотя бы раз прогуливался по улицам Казани, и не мог не заметить, что наиболее часто встречающиеся автомобильные номера на улицах города после татарстанских – это номера региона 02 или 102, т. е. Башкортостана. И это притом, что расстояние от Казани до границы с Башкортостаном около 400 км, т. е. объективных предпосылок для этого вроде как нет.
Это еще раз доказывает, что границы, проведенные между двумя республиками в 1922 г., не учитывали ни этнических, ни даже в полной мере экономических раскладов – напротив, они стали перманентным источником национальных проблем жителей обеих республик. Тогда была возведе- на своего рода Берлинская стена между Казанью и Уфой, Волгой и Уралом.
Источник: https://www.idelreal.org/a/29532239.html, 31 октября 2018.
