365 что представленные в научном обороте исторические источники доказывают, что стояние на Угре не завершилось освобождением Московского государства от власти татарских ханов. Ну и идет ссылка на завещание Ивана III, которое «содержит пункт о необходимости продолжения сбора и выплаты ордынских выходов в татарские ханства». Что мне хотелось бы сказать? Что с этим не со- гласятся многие российские ученые-историки, которые это прочтут. Потому что некоторые из них имеют мнение, что освобождение Руси от зависимости от Большой Орды произошло до 1480 г., а не после. То есть у них другое мнение. Это вызовет научные споры, дискуссии, которые, в об- щем-то, совершенно далеки от того, что мы с вами сегодня обсуждаем. Поэтому я бы советовал это убрать, поскольку в науке есть разные мнения на сей счет. Надо не нарываться на какую-то крити- ку, а предложить свои конкретные идеи, что эта дата, 1480 г., действительно жестко не привязана к освобождению Руси от зависимости от Большой Орды. Показать, что это является предметом научных дискуссий, а не какой-то данностью.
Модератор: Спасибо большое.
Руслан Айсин: Думаю, что политические последствия могут быть очень серьезные. Я напомню, что Людовик XVI 14 июля 1789 г. в своем дневнике написал: «Ничего необычного не произошло». Мы тоже можем сказать¸ что ничего необычного не произойдет. Но мы не знаем, как это запустит цепочку политических, идеологических событий. Потому что мы находимся в очень турбулентной ситуации. Она связана сейчас с истощением политической системы или, как говорили древние гре- ки, с маразмом. На древнегреческом это означает «истощение». Система истощилась, и теперь это как бы ошметками разносится по округе. Я напомню, что это началось с 2017 г., с татарского языка, потом с попытки запрета или ликвидации республик. Сейчас происходит наступление на историю, как главный идеологический ресурс власти, потому что наша система власти идеологизирована по одной простой причине – у нас нет общества. Там, где нет сильного гражданского общества, там обязательно присутствует доминация идеологического момента. Второе – это попытка пересмотра неких событий, например, Рамзаном Кадыровым. Так, он поставил оценку имаму Шамилю опре- деленным образом, что вызвало волнение в Дагестане. А Рамзан Кадыров очень нервно выступил, сказал, дескать, давайте приезжайте сюда и здесь митингуйте, я вам покажу, кто здесь главный.
Модератор: На самом деле серьезный симптом.
Руслан Айсин: Я и говорю, очень серьезный симптом. То есть одно дело заявить, что имам Шамиль был вот таким либо татары платили или не платили оброк или дань. Но это может вызвать цепную реакцию в условиях разворачивания дезинтеграционных процессов в Российской Феде- рации. Это может стать плохим стартовым механизмом. Поэтому для острастки, возможно, надо подготовить какой-то документ с общим политологическим анализом, где надо бы объяснить, что на самом деле попытка пересмотра или выпячивания одного из таких исторических моментов мо- жет спровоцировать очень серьезные процессы, в том числе в Крыму, на Кавказе, в Поволжье. Мы помним простой момент, связанный с изъятием татарского языка, он всколыхнул национальную общественность вообще в России. И в какой-то степени возродил чувство национального досто- инства у людей. Думаю, что те, кто замысливает новую памятную дату, – не задумывают ли они некий подрыв и подготовку какой-то смены политической формации, скажем так, по-марксистски? Я бы сделал упор именно на это, не на Государственную Думу. Однако же Государственная Дума, конечно, институт, но самый главный институт в Российской Федерации – это сами граждане. И если эти граждане выразят свое несогласие, если мы подключим сюда и башкир, и якутов, а у нас есть такая возможность, и они выскажут свою позицию, то общим фронтом мы сможем как бы выстоять – не на реке Угре, а на Москве-реке или в Лете забвения. Потому что мы стоим на берегу Леты забвения.
«А ДЛЯ ДРУГИХ ПАТРИОТИЗМ – ЭТО ЗНАЧИТ ВЗЯТЬ ПОД КОЗЫРЕК ПЕРЕД ВЛАСТЬЮ И ГОСУДАРСТВОМ» Дамир Исхаков: Я хотел бы одну реплику высказать о том, что сейчас происходит. Кто был в Тобольске, знает, что там строится памятник Искеру и там есть Искерская Астана – мусульманская
Модератор: Спасибо большое.
Руслан Айсин: Думаю, что политические последствия могут быть очень серьезные. Я напомню, что Людовик XVI 14 июля 1789 г. в своем дневнике написал: «Ничего необычного не произошло». Мы тоже можем сказать¸ что ничего необычного не произойдет. Но мы не знаем, как это запустит цепочку политических, идеологических событий. Потому что мы находимся в очень турбулентной ситуации. Она связана сейчас с истощением политической системы или, как говорили древние гре- ки, с маразмом. На древнегреческом это означает «истощение». Система истощилась, и теперь это как бы ошметками разносится по округе. Я напомню, что это началось с 2017 г., с татарского языка, потом с попытки запрета или ликвидации республик. Сейчас происходит наступление на историю, как главный идеологический ресурс власти, потому что наша система власти идеологизирована по одной простой причине – у нас нет общества. Там, где нет сильного гражданского общества, там обязательно присутствует доминация идеологического момента. Второе – это попытка пересмотра неких событий, например, Рамзаном Кадыровым. Так, он поставил оценку имаму Шамилю опре- деленным образом, что вызвало волнение в Дагестане. А Рамзан Кадыров очень нервно выступил, сказал, дескать, давайте приезжайте сюда и здесь митингуйте, я вам покажу, кто здесь главный.
Модератор: На самом деле серьезный симптом.
Руслан Айсин: Я и говорю, очень серьезный симптом. То есть одно дело заявить, что имам Шамиль был вот таким либо татары платили или не платили оброк или дань. Но это может вызвать цепную реакцию в условиях разворачивания дезинтеграционных процессов в Российской Феде- рации. Это может стать плохим стартовым механизмом. Поэтому для острастки, возможно, надо подготовить какой-то документ с общим политологическим анализом, где надо бы объяснить, что на самом деле попытка пересмотра или выпячивания одного из таких исторических моментов мо- жет спровоцировать очень серьезные процессы, в том числе в Крыму, на Кавказе, в Поволжье. Мы помним простой момент, связанный с изъятием татарского языка, он всколыхнул национальную общественность вообще в России. И в какой-то степени возродил чувство национального досто- инства у людей. Думаю, что те, кто замысливает новую памятную дату, – не задумывают ли они некий подрыв и подготовку какой-то смены политической формации, скажем так, по-марксистски? Я бы сделал упор именно на это, не на Государственную Думу. Однако же Государственная Дума, конечно, институт, но самый главный институт в Российской Федерации – это сами граждане. И если эти граждане выразят свое несогласие, если мы подключим сюда и башкир, и якутов, а у нас есть такая возможность, и они выскажут свою позицию, то общим фронтом мы сможем как бы выстоять – не на реке Угре, а на Москве-реке или в Лете забвения. Потому что мы стоим на берегу Леты забвения.
«А ДЛЯ ДРУГИХ ПАТРИОТИЗМ – ЭТО ЗНАЧИТ ВЗЯТЬ ПОД КОЗЫРЕК ПЕРЕД ВЛАСТЬЮ И ГОСУДАРСТВОМ» Дамир Исхаков: Я хотел бы одну реплику высказать о том, что сейчас происходит. Кто был в Тобольске, знает, что там строится памятник Искеру и там есть Искерская Астана – мусульманская
