317 государством санкционированной памяти, которая воспроизводится элитами и национальными институтами. Если нет, то его стараются не замечать, а в отдельных случаях и вовсе препятство- вать его реализации. В этом случае уже включается политика «исторической амнезии».
Например, как это случилось с аналогичными дню памяти мероприятиями в Каталонии или Шотландии. Если ранее официальный Мадрид чинил препятствия Национальному дню Катало- нии в Барселоне, а затем старался его не замечать, то теперь памятное мероприятие интегрирова- но в историческую политику Испании. В вопросах памяти общество здесь постепенно движется от истории конфронтации к истории примирения. Схожая ситуация сложилась и с Шотландией, Уэльсом. В отдельных штатах США, Австралии, где местное автохтонное население (индейцы, аборигены) было уничтожено практически подчистую, также теперь проводятся свои локальные памятные мероприятия, связанные с трагедией завоевания. Кстати, в Австралии существует офи- циальный календарь памятных дат разных народов мира, в нем отведено место и казанскому Дню памяти. Получается, в Австралии признали «Хәтер көне», а в Татарстане – нет.
В этом смысле «Хәтер көне» как событие также ценно само по себе – это уже часть истории со- временного Татарстана. В начале 1990-х памятное мероприятие собирало свыше 10 тыс. участни- ков, непосредственно влияя на политическое поле республики. Для одних он был символом наци- онального возрождения и пассионарности, для других – «пугалом» татарского национализма. Про «Хәтер көне» снимались целые передачи и документальные фильмы журналистами как россий- ских каналов, так и иностранных. Сейчас состав участников сузился до нескольких сотен человек, а потенциал угас многократно. Изначально став оппозиционным политическим мероприятием и продолжив митинговую традицию, мероприятие в последние годы в сознании татарстанцев силь- но маргинализировалось. Многие ходят сюда по привычке, отдать дань памяти, увидеть старых знакомых, потому что иного крупного памятного мероприятия у татар нет. Можно было бы вспом- нить «Болгар җыены», но у него нет какой-либо четкой исторической сюжетной линии – люди про- сто приезжают посмотреть на древний город.
«БУДУЧИ ОТОДВИНУТЫМ НА ПЕРИФЕРИЮ ПАМЯТИ, ВМЕСТЕ С «ХӘТЕР КӨНЕ» ОКАЗАЛАСЬ ОТВЕРГНУТОЙ И ПАМЯТЬ О НАЦИОНАЛЬНОЙ ТРАГЕДИИ» События 1552 г. остаются в памяти народа, но «Хәтер көне» не стал всеобщим днем скорби для татар. С одной стороны, он не был воспринят официальным Татарстаном и тем более федеральным Центром, с другой – потому что данное событие оказалось «приватизированным» оппозиционно настроенной татарской интеллигенцией. Практическое отсутствие на «Хәтер көне» видных поли- тиков, ученых, писателей, крупных религиозных деятелей (приходят лишь единицы) не означает, что о событиях 1552 г. не помнят, а об убитых не скорбят.
В этой связи в преддверии ежегодно организуемого «Хәтер көне» стоило бы задуматься об ак- туальности формата подобного мероприятия. Молодому поколению трудно воспринимать долгие и скучные речи, митинги, старые лозунги. Классические форматы коллективного воспоминания изживают себя. Будучи отодвинутым на периферию памяти, вместе с «Хәтер көне» оказалась от- вергнутой и память о национальной трагедии.
В «официальном поле» события 1552 г. стали неудобной историей, о них стараются не вспоми- нать. В конечном счете молчание распространилось и на всю историю Казанского ханства. Иначе чем можно объяснить то, что в Казани нет ни одного памятника, связанного с историей Казанского ханства? В городе есть целых три места, где увековечена память о Екатерине II, но не нашлось места ни одному казанскому хану. На сегодня столица Татарстана, имея богатую историю периода Казанского ханства, практически никак не мемориализирует это время.
У обывателя невольно возникает ощущение, что в истории Казани были только булгары, Зи- лант, Сююмбике и... дальше уже была Әби-патша, ХХ в., война, суверенитет (воспринимаемый зачастую как случайное наследие лихих 90-х) и нынешние «тучные» годы. Иногда могут припом- нить еще и Кул Шарифа. Так, недавно один из известных туристов-блогеров, посетивших Казань, сожалел, что самое красивое здание Кремля названо в честь «сепаратиста» Кул Шарифа. Вспоми-
Например, как это случилось с аналогичными дню памяти мероприятиями в Каталонии или Шотландии. Если ранее официальный Мадрид чинил препятствия Национальному дню Катало- нии в Барселоне, а затем старался его не замечать, то теперь памятное мероприятие интегрирова- но в историческую политику Испании. В вопросах памяти общество здесь постепенно движется от истории конфронтации к истории примирения. Схожая ситуация сложилась и с Шотландией, Уэльсом. В отдельных штатах США, Австралии, где местное автохтонное население (индейцы, аборигены) было уничтожено практически подчистую, также теперь проводятся свои локальные памятные мероприятия, связанные с трагедией завоевания. Кстати, в Австралии существует офи- циальный календарь памятных дат разных народов мира, в нем отведено место и казанскому Дню памяти. Получается, в Австралии признали «Хәтер көне», а в Татарстане – нет.
В этом смысле «Хәтер көне» как событие также ценно само по себе – это уже часть истории со- временного Татарстана. В начале 1990-х памятное мероприятие собирало свыше 10 тыс. участни- ков, непосредственно влияя на политическое поле республики. Для одних он был символом наци- онального возрождения и пассионарности, для других – «пугалом» татарского национализма. Про «Хәтер көне» снимались целые передачи и документальные фильмы журналистами как россий- ских каналов, так и иностранных. Сейчас состав участников сузился до нескольких сотен человек, а потенциал угас многократно. Изначально став оппозиционным политическим мероприятием и продолжив митинговую традицию, мероприятие в последние годы в сознании татарстанцев силь- но маргинализировалось. Многие ходят сюда по привычке, отдать дань памяти, увидеть старых знакомых, потому что иного крупного памятного мероприятия у татар нет. Можно было бы вспом- нить «Болгар җыены», но у него нет какой-либо четкой исторической сюжетной линии – люди про- сто приезжают посмотреть на древний город.
«БУДУЧИ ОТОДВИНУТЫМ НА ПЕРИФЕРИЮ ПАМЯТИ, ВМЕСТЕ С «ХӘТЕР КӨНЕ» ОКАЗАЛАСЬ ОТВЕРГНУТОЙ И ПАМЯТЬ О НАЦИОНАЛЬНОЙ ТРАГЕДИИ» События 1552 г. остаются в памяти народа, но «Хәтер көне» не стал всеобщим днем скорби для татар. С одной стороны, он не был воспринят официальным Татарстаном и тем более федеральным Центром, с другой – потому что данное событие оказалось «приватизированным» оппозиционно настроенной татарской интеллигенцией. Практическое отсутствие на «Хәтер көне» видных поли- тиков, ученых, писателей, крупных религиозных деятелей (приходят лишь единицы) не означает, что о событиях 1552 г. не помнят, а об убитых не скорбят.
В этой связи в преддверии ежегодно организуемого «Хәтер көне» стоило бы задуматься об ак- туальности формата подобного мероприятия. Молодому поколению трудно воспринимать долгие и скучные речи, митинги, старые лозунги. Классические форматы коллективного воспоминания изживают себя. Будучи отодвинутым на периферию памяти, вместе с «Хәтер көне» оказалась от- вергнутой и память о национальной трагедии.
В «официальном поле» события 1552 г. стали неудобной историей, о них стараются не вспоми- нать. В конечном счете молчание распространилось и на всю историю Казанского ханства. Иначе чем можно объяснить то, что в Казани нет ни одного памятника, связанного с историей Казанского ханства? В городе есть целых три места, где увековечена память о Екатерине II, но не нашлось места ни одному казанскому хану. На сегодня столица Татарстана, имея богатую историю периода Казанского ханства, практически никак не мемориализирует это время.
У обывателя невольно возникает ощущение, что в истории Казани были только булгары, Зи- лант, Сююмбике и... дальше уже была Әби-патша, ХХ в., война, суверенитет (воспринимаемый зачастую как случайное наследие лихих 90-х) и нынешние «тучные» годы. Иногда могут припом- нить еще и Кул Шарифа. Так, недавно один из известных туристов-блогеров, посетивших Казань, сожалел, что самое красивое здание Кремля названо в честь «сепаратиста» Кул Шарифа. Вспоми-
