300 центры, мусульманские кафе в какой-то момент оказываются закрытыми. В итоге негласный за- прет местных властей становится сильнее сетевой постнации. С таким запретительным подходом мусульманам, как в советское время, вскоре придется читать пятничные намазы на кладбищах. Или возьмем политику «исторической амнезии», за счет которой может вычищаться история целых народов. Носители другой истории маргинализируются. В конечном счете мы получаем «открытие Америки Колумбом», «освоение Сибири первопроходцами» (словно на этих террито- риях не было никаких государств и народов), истории края, в которой нет места, кроме как истории Старших братьев. Притом, что попытка преодолеть амнезию через сетевое просвещение может на- толкнуться на запрет книг, блокирование «Википедии», «Телеграма», YouTube, уголовное пресле- дование за репосты и многое другое. Не говоря уже об отсутствии социального и государственного заказа на историю исчезающего народа. И последний пример. Представьте такую часто встречающуюся ситуацию у татар: родители говорят с ребенком преимущественно на родном языке, далее они отдают его в садик, где домини- рует другой язык, и вот уже ребенок начинает забывать родную речь, у него исчезает мотивация к ее использованию. Государственная инфраструктура (вернее, ее отсутствие) побеждает усилия отдельно взятой ячейки общества, как бы она ни старалась. Информационное поле с одним до- минирующим языком разрушает даже татароязычность нашего села. Многие городские татары сетуют, что уже бессмысленно отправлять детей в деревню для изучения родного языка, так как и там они уже не разговаривают между собой на татарском. За пределами Татарстана молодое поко- ление, родившееся в татарской деревне, владеет родным языком весьма слабо, а то и вовсе может не знать его. Заметьте, прошло всего несколько десятилетий с того момента, когда в этих деревнях перестали учить детей на татарском, и одно десятилетие с тех пор, как уроки татарского преврати- лись в факультатив или исчезли вовсе. Поэтому, следуя этому сценарию, даже в Татарстане село (моноэтничная среда) уже скоро может перестать подпитывать татарскость.
«КАКОГО ЧУДА МЫ МОЖЕМ ОЖИДАТЬ ОТ ХРОНИЧЕСКИ НЕДОФИНАНСИРОВАННЫХ РЕСПУБЛИКАНСКИХ ГОСУДАРСТВЕННЫХ ЯЗЫКОВ?» Убежден, вышеназванные проблемы сегодня решаемы с помощью соответствующей обра- зовательной и медиаинфраструктуры, создание которой невозможно без вмешательства «го- сударственного национализма». Русский язык в России, как и любой другой государственный язык в мире, поддерживается и государственными институтами, и миллиардными вливаниями в его развитие. Так какого же чуда мы можем ожидать от хронически недофинансированных республиканских государственных языков? Что касается постнациональных форм, они будут действенны, когда начнет развиваться независимый малый бизнес и появится заинтересованный постнациональный капитал. Например, для краудфандинговых форм нужна соответствующая культура благотворительности в обществе и высокое этническое самосознание вносящих сред- ства (даже весьма скромные).
Между тем попытка государства все сделать самому, без полноценного вовлечения обще- ственности, приводит зачастую к мертворожденному продукту. Поэтому сейчас очень важно, чтобы общественность реагировала на государственную национальную политику (в том числе через официальные каналы), выстраивала свою тактику влияния на нее, находила возможности лоббирования своих интересов. Мы пока очень слабо участвуем не только в федеральных, но и в республиканских официальных общественных институциях – ведомственных общественных советах, комиссиях. А ведь там решаются многие важные вопросы, касающиеся национальной политики, обсуждаются проекты профильных государственных программ и законодательные инициативы. Скоро выборы в Общественную палату Татарстана: выдвинула ли татарская об- щественность туда кого-нибудь? Конечно, есть сомнения: пропустят ли, не имитация ли это и стоит ли тогда потакать ей? Однако, несмотря на общее снижение доверия к государственным институтам, у подобных механизмов все же гораздо больше возможностей доносить мнение и рекомендации до властей.
«КАКОГО ЧУДА МЫ МОЖЕМ ОЖИДАТЬ ОТ ХРОНИЧЕСКИ НЕДОФИНАНСИРОВАННЫХ РЕСПУБЛИКАНСКИХ ГОСУДАРСТВЕННЫХ ЯЗЫКОВ?» Убежден, вышеназванные проблемы сегодня решаемы с помощью соответствующей обра- зовательной и медиаинфраструктуры, создание которой невозможно без вмешательства «го- сударственного национализма». Русский язык в России, как и любой другой государственный язык в мире, поддерживается и государственными институтами, и миллиардными вливаниями в его развитие. Так какого же чуда мы можем ожидать от хронически недофинансированных республиканских государственных языков? Что касается постнациональных форм, они будут действенны, когда начнет развиваться независимый малый бизнес и появится заинтересованный постнациональный капитал. Например, для краудфандинговых форм нужна соответствующая культура благотворительности в обществе и высокое этническое самосознание вносящих сред- ства (даже весьма скромные).
Между тем попытка государства все сделать самому, без полноценного вовлечения обще- ственности, приводит зачастую к мертворожденному продукту. Поэтому сейчас очень важно, чтобы общественность реагировала на государственную национальную политику (в том числе через официальные каналы), выстраивала свою тактику влияния на нее, находила возможности лоббирования своих интересов. Мы пока очень слабо участвуем не только в федеральных, но и в республиканских официальных общественных институциях – ведомственных общественных советах, комиссиях. А ведь там решаются многие важные вопросы, касающиеся национальной политики, обсуждаются проекты профильных государственных программ и законодательные инициативы. Скоро выборы в Общественную палату Татарстана: выдвинула ли татарская об- щественность туда кого-нибудь? Конечно, есть сомнения: пропустят ли, не имитация ли это и стоит ли тогда потакать ей? Однако, несмотря на общее снижение доверия к государственным институтам, у подобных механизмов все же гораздо больше возможностей доносить мнение и рекомендации до властей.
