254 Далее нужно сформировать специальное обучение, магистерскую подготовку, повышение квалификации «этнокультурный менеджемент», «упарвление этнокультурными сообществами и общественными организациями». Я предлагал конгрессу создать такую структуру как «Корпо- ративный университет» и, в принципе, нормально к этому отнеслись. Был даже сделан первый шаг. Аппарат конгресса два дня обучался, хотя я предлагал больше, конечно. Целую программу. Преподавал КФУ, но КФУ не знает «внутрянку» этнокультурную. Им нужно обучаться, нам нужно обучаться, постоянно получать новые знания. Третий момент. Буквально вчера на Форуме было предложено, что нужен некий ресурсный центр, который будет продюссировать проекты, продвигать, помогать. Где-то не нужны гранты, где-то даже деньги не нужны на проекты, нужно сконтактировать людей, подсказать как сделать, чтобы проект дальше развивался. В этот ресурсный центр нужно подводить различный пул экс- пертов, которые бы выслушивали как эти проекты будут действовать. Вот кстати, по одному про- екту мы даже методичку сформировали. Там у нас 30 проектов. Это, условно, как франшиза – бери и делай в более камерном порядке у себя в регионе. У нас тут проходит масштабно, а ты прово- ди у себя. Шаги там расписаны. Попытались оцифровать свои проекты. Это, конечно, сделано «на коленке». Нас 2–3 человека. Вести эту работу нужно более системно. Проекты как франшиза: сделали в Магнитогорске, оцифровали, сделали методичку и обучили тому, как делать этот про- ект. Нашли под него команду, потому что проект может быть супер-интересен для людей другого региона. И система индикаторов, о которой тут говорили. Мы должны выбирать приоритетные направления, делать проекты и по ним ставить индикаторы как задачи перед аппаратом конгресса. Говоря вообще о грантовой системе, о фандрайзинге, когда частные лица или частные компании дают деньги на общественные проекты, у нас практически нет категории «национальные». Есть межнациональные: межнациональные отношения, межнациональное спокойствие. «Этнокультур- ное развитие» иногда проскакивает, но этого вообще не хватает республике, на мой взгляд. Нужна отдельная категория «национальное». Это не только татарская проблема, русские тоже жалуются. Мы с русскими организациями в Казани хорошо общаемся, у нас много общего. Мы видим их пример. Я знаю, как православная гимназия формировалась. Это прекрасный пример. Конечно, у них была помощь, которой у нас нет. Ноте шаги, которые они делали, у нас еще никто не повторял. И еще по грантовой системе: «Татнефть» сейчас организует гранты классно, там тоже нацио- нальной категории нет. Я знаю только, что по национальным проектам деньги дали только на за- пись альбома группе «Джуна». Мы подали более 10 проектов, ни один не прошел. Не потому, что проекты какие-то не такие, а нет внимания и понимания у частных фондов, хотя «Татанефть» не совсем частная организация.
Руслан Айсин: Спасибо, Айрат Шамилевич, за конкретику. Марат Вазыхович, Вам завершать. Марат Лотфуллин: Что необходимо изменить в функционировании общественных организа- ций? В их функционировании, мне кажется, изменить что-то нелегко. Самостоятельно мы, конеч- но, можем порассуждать. С Дамиром Мавлявеевичем согласен, в уставы изменения по демокра- тизации и структурированию нужно внести. Структуры пока у них нет. С улицы приходит кто-то, говорит: «Я из общественной организации такой-то, участвую в совещании» и несет, и несет, и несет чушь. Чем это плохо? Нормальные люди оттуда уходят. Потому что это бессмысленно. Для больных, честно говоря. Я много лет работал в НИИ и к нам приходили проекты на оценку. Они частью изначально не отвечали всем научным принципам. Мы должны написать им все равно ар- гументированный ответ. Это отнимает кучу времени. Шиза – это такая болезнь. Человек вроде все говорит правильно, но есть всего один пунктик. И его надо нащупать. Тратить время на это никто не хочет. Поэтому у нормальных общественных организаций есть структура, если вы обратили внимание. Там есть рядовые члены, есть еще какие-то организации, где они могут пообщаться в пятерке, десятке. Потом, есть еще среднее звено. Туда нужно попасть по результатам выборов и работы. И есть верхушка, где сидит политбюро. Это люди отборные, выборные. В наших организа- циях такого, к сожалению, нет. Но есть государственные организации, где есть структура. Но они
Руслан Айсин: Спасибо, Айрат Шамилевич, за конкретику. Марат Вазыхович, Вам завершать. Марат Лотфуллин: Что необходимо изменить в функционировании общественных организа- ций? В их функционировании, мне кажется, изменить что-то нелегко. Самостоятельно мы, конеч- но, можем порассуждать. С Дамиром Мавлявеевичем согласен, в уставы изменения по демокра- тизации и структурированию нужно внести. Структуры пока у них нет. С улицы приходит кто-то, говорит: «Я из общественной организации такой-то, участвую в совещании» и несет, и несет, и несет чушь. Чем это плохо? Нормальные люди оттуда уходят. Потому что это бессмысленно. Для больных, честно говоря. Я много лет работал в НИИ и к нам приходили проекты на оценку. Они частью изначально не отвечали всем научным принципам. Мы должны написать им все равно ар- гументированный ответ. Это отнимает кучу времени. Шиза – это такая болезнь. Человек вроде все говорит правильно, но есть всего один пунктик. И его надо нащупать. Тратить время на это никто не хочет. Поэтому у нормальных общественных организаций есть структура, если вы обратили внимание. Там есть рядовые члены, есть еще какие-то организации, где они могут пообщаться в пятерке, десятке. Потом, есть еще среднее звено. Туда нужно попасть по результатам выборов и работы. И есть верхушка, где сидит политбюро. Это люди отборные, выборные. В наших организа- циях такого, к сожалению, нет. Но есть государственные организации, где есть структура. Но они
