234 ИСКАНДЕР ИЗМАЙЛОВ: «НАУЧНЫЙ ЖУРНАЛ ПО АРХЕОЛОГИИ НА ТАТАРСКОМ ЯЗЫКЕ ВОЗМОЖЕН, КОГДА У НАС БУДЕТ 100 МИЛЛИОНОВ ТАТАР» Искандер Измайлов: Думаю, когда говорим о развитии науки, мы должны понимать, что в рамках России по гуманитарным наукам у нас, на мой взгляд, не аховое положение. Есть, конечно, проблемы современных политологии, социологии, экономики, возможно. Но не сказать, что эти науки развиваются вообще в России. Что, есть какая-то прорывная политология? Единственное, что пишет Институт социологии и политологии, – это то, федерализм не наш путь, что этноэлиты эксплуатируют этнофактор и подобное нужно всячески пресекать... Вот и все ноу-хау российской политологии. Поэтому я считаю, что наука у нас вполне развивается. Не скажу за все науки, но, что касается науки о прошлом, в частности археологии, наш журнал «Поволжская археология» второй по рейтингу.
Рамиль Гарифуллин: Он на татарском языке?
Искандер Измайлов: Нет, на русском.
Рамиль Гарифуллин: Ну это не татарская наука, а наука в Татарстане.
Искандер Измайлов: Дело в том, на кого направлено потребление. Научный журнал по архео- логии на татарском языке возможен, когда у нас будет 100 млн татар. Тогда это будет иметь смысл. А сейчас какой смысл? В Венгрии, например, научные журналы раньше издавали на немецком языке, а сейчас все сплошь на английском. У них до 1980-х гг. половина статей была на венгерском, сейчас практически все издаются на английском, внутри страны нет потребителя высокотехноло- гичной гуманитарной продукции.
По археологии можно было бы раскрыть людям просветительские труды, возможности, азы этого знания, пробудить интерес к прошлому, показать, как оно может служить настоящему, буду- щему. Поэтому наши гуманитарные науки в Казани еще в лучшем положении. Я не считаю, что конкуренция сама по себе дает какой-то кумулятивный эффект, рост. Например, и в Институте истории, и в Институте энциклопедии есть группы, которые занимаются историями сел, но это не дает какого-то кумулятивного эффекта, каждый занимает свою нишу и разрабатывает что-то свое. Хотя у них прямая конкуренция, но это не дает такого результата, какой бы хотелось. Поэ- тому то, что где-то там в Башкортостане лучше… Но я не вижу, что там что-то лучше. Например, они потеряли все диссертационные советы, а у нас практически по всем советам есть докторские диссертационные советы, у них нет ваковских журналов, а у нас в одном институте два ваковских журнала и так далее. Я думаю, это сравнение очень некорректное. Вы просто не помните, а мы с Дамиром Мавлявиевичем работали в РАНовском институте. И тогда все научные планы утвержда- лись в отделении литературы и языка – там сидел дядька и говорил: «А зачем вам это изучать, а зачем вам то, а зачем вам на татарском языке, допустим, учебник или книга?» Выделялись квоты на публикации и так далее. То есть, когда создалась Академия наук Татарстана, это было счастье отделиться и организовать свое, за подобное поколения ученых боролись!
Дамир Исхаков: Мы думали, что это счастье, а потом оказалось, что не совсем… Искандер Измайлов: Ну не совсем. В силу того что некоторые руководители думали, что они получили себе в вотчину данную гуманитарную специальность и дальше могут развивать не нау- ку, а свое место в этой самой науке... Но это другое.
Модератор: Все-таки предлагаю перейти ко второму вопросу: готовность гуманитариев татар- ского мира к подготовке стратегии. Преобладание взгляда в прошлое (мирасизм) и неразвитость исследования современности. Институциональная слабость академической науки Татарстана (нет политологии, развитой социологии, экономической науки, психологии и так далее), ее вторичность и зависимость во многом от федеральных исследовательских центров и школ. Смогут ли в такой ситуации ученые из АН РТ и других научных учреждений республики подготовить стратегию раз- вития татарского народа, нацеленную на «захват» будущего?
Искандер Измайлов: Здесь вообще змея хватает свой хвост. С одной стороны, если нет по- требителя на специальную науку, допустим археологию, можем ли мы издавать ее на татарском
Рамиль Гарифуллин: Он на татарском языке?
Искандер Измайлов: Нет, на русском.
Рамиль Гарифуллин: Ну это не татарская наука, а наука в Татарстане.
Искандер Измайлов: Дело в том, на кого направлено потребление. Научный журнал по архео- логии на татарском языке возможен, когда у нас будет 100 млн татар. Тогда это будет иметь смысл. А сейчас какой смысл? В Венгрии, например, научные журналы раньше издавали на немецком языке, а сейчас все сплошь на английском. У них до 1980-х гг. половина статей была на венгерском, сейчас практически все издаются на английском, внутри страны нет потребителя высокотехноло- гичной гуманитарной продукции.
По археологии можно было бы раскрыть людям просветительские труды, возможности, азы этого знания, пробудить интерес к прошлому, показать, как оно может служить настоящему, буду- щему. Поэтому наши гуманитарные науки в Казани еще в лучшем положении. Я не считаю, что конкуренция сама по себе дает какой-то кумулятивный эффект, рост. Например, и в Институте истории, и в Институте энциклопедии есть группы, которые занимаются историями сел, но это не дает какого-то кумулятивного эффекта, каждый занимает свою нишу и разрабатывает что-то свое. Хотя у них прямая конкуренция, но это не дает такого результата, какой бы хотелось. Поэ- тому то, что где-то там в Башкортостане лучше… Но я не вижу, что там что-то лучше. Например, они потеряли все диссертационные советы, а у нас практически по всем советам есть докторские диссертационные советы, у них нет ваковских журналов, а у нас в одном институте два ваковских журнала и так далее. Я думаю, это сравнение очень некорректное. Вы просто не помните, а мы с Дамиром Мавлявиевичем работали в РАНовском институте. И тогда все научные планы утвержда- лись в отделении литературы и языка – там сидел дядька и говорил: «А зачем вам это изучать, а зачем вам то, а зачем вам на татарском языке, допустим, учебник или книга?» Выделялись квоты на публикации и так далее. То есть, когда создалась Академия наук Татарстана, это было счастье отделиться и организовать свое, за подобное поколения ученых боролись!
Дамир Исхаков: Мы думали, что это счастье, а потом оказалось, что не совсем… Искандер Измайлов: Ну не совсем. В силу того что некоторые руководители думали, что они получили себе в вотчину данную гуманитарную специальность и дальше могут развивать не нау- ку, а свое место в этой самой науке... Но это другое.
Модератор: Все-таки предлагаю перейти ко второму вопросу: готовность гуманитариев татар- ского мира к подготовке стратегии. Преобладание взгляда в прошлое (мирасизм) и неразвитость исследования современности. Институциональная слабость академической науки Татарстана (нет политологии, развитой социологии, экономической науки, психологии и так далее), ее вторичность и зависимость во многом от федеральных исследовательских центров и школ. Смогут ли в такой ситуации ученые из АН РТ и других научных учреждений республики подготовить стратегию раз- вития татарского народа, нацеленную на «захват» будущего?
Искандер Измайлов: Здесь вообще змея хватает свой хвост. С одной стороны, если нет по- требителя на специальную науку, допустим археологию, можем ли мы издавать ее на татарском
