233 Рамиль Гарифуллин: Мне в целом симпатизирует та канва, которую задал Руслан, что язык является некой основой. Вот мы сейчас сидим, вдумайтесь, как тащит нас язык. Часто у нас нет ничего в голове, а язык тащит. Иногда и душа тащит, но первичность языка бесспорна.
Понятно, что надо начинать с философии, с концептуальных вещей. Как только переходишь к изучению философии, тебе сразу говорят: ты ее не понимаешь, потому что не читал подлинника, потому что не читал Хайдеггера в оригинале, который утверждал, что именно в языке находятся истоки бытия. Он был прав. Чтобы понять глубину философии Хайдеггера, действительно, нужно знать немецкий, тогда до конца поймешь и социалистов. В этом все философы признаются.
Теперь конкретно о татарах. Я всегда по жизни ощущал преимущества татарского языка, на- пример, во время сеанса гипноза. У меня гипноз, внушение лучше идет на татарском: язык мягкий, хороший, буквально говоришь: «Бер, ике, өч, дүрт, биш», – и усыпляет. Иногда во время семейной психотерапии переключаешься на татарский – проблема быстрее решатся. Временами, наоборот, переключаешься на русский. Есть такие территории, где лучше использовать татарский язык, но здесь мы говорим о науке.
Для того чтобы ответить на ваш вопрос, нужно взглянуть на истоки, мотивы, подумать о том, почему мы с вами здесь сидим и поднимаем эту тему. Татары вдруг начали формулировать свои проблемы? Мы сами собой внутри недовольны? Или нам дают оценки и мы страдаем комплексом неполноценности? При этом надо признать, что мы живем в эпоху постмодернизма и потребительства, что сей- час наших прикормленных соотечественников уже трудно завлекать этноподходами. То есть главное – имидж, симулякр, и наука не нужна, за ней не угонишься, тем более она стала трансна- циональной. Понятно, что часто возникает трудность, связанная с тем, как решать проблему са- моценности. Либо формировать симулякры, поднимать имидж: «Мы успокоимся, мы возродимся, мы будем уверены в себе, не надо каким-то образом потрошить наши заслуги». Я был в Греции. Несмотря на то, что у данной страны своя великая история, там занимаются симулякрами, достра- ивают какие-то вещи: знают, что есть потребность в Платоне... раз – и стоит Платонополис, есть интерес к Аристотелю – пожалуйста, лицо Аристотеля стоит, знают, что есть ценность в Сокра- те, – и пожалуйста, есть тюрьма Сократа. Еще неизвестно, та ли это тюрьма, уже неважно.
Если говорить о татарской науке, то надо разделять: наука в Татарстане – это одно, а татарская наука – это другое. Вот мы с вами сейчас здесь сидим, ученые мужи, у меня ко всем вопрос: вы татарстанский ученый, татарский ученый или российский ученый? Разберитесь сами в себе. Мне, например, приятно, когда где-то в других регионах мне говорят: «Татарский психолог». Иногда го- ворят: «Татарстанский психолог». Но мне в том числе нравится, когда меня называют российским психологом. Все мои работы на русском языке, но мечтаю написать фундаментальную работу по психологии на татарском языке для своих соотечественников – и этим я занимаюсь. Хотя у меня есть книга на татарском.
Я горжусь, что вы сидите справа от меня, Наил Кадырович, давно хотел увидеть вас.
Мы развиваемся в контексте российской науки, которая так же на коленях, и еще мы предъяв- ляем претензии к татарской науке. Какой тут! Здесь целая проблема. Российская-то наука не под- нимается, потому что у нас нет производства науки. Настоящая наука возможна тогда, когда есть заказы от производства. У нас своего производства нет, мы все время паразитируем на импорте. Последний тезис про математику. Можно, конечно, защищать диссертацию по математике из сферы дифференциальных уравнений на татарском языке, но язык математики вне языков. Поэто- му мне интересно было бы услышать ответ на вопрос, с помощью татарского языка легче говорить в математическом пространстве, и обоснование. Наверняка это так и есть! И подобное здорово! Таким образом, если вы хотите постичь философию Платона, то имейте в виду, что сам греческий язык, который поет, лучше объясняет эти вещи. Я смотрел в подлиннике фильм «Сократ». Это идеология! Она совершенно по-другому воспринимается. Потому необходимо знать современные инструменты, для начала это татнет, Интернет.
Понятно, что надо начинать с философии, с концептуальных вещей. Как только переходишь к изучению философии, тебе сразу говорят: ты ее не понимаешь, потому что не читал подлинника, потому что не читал Хайдеггера в оригинале, который утверждал, что именно в языке находятся истоки бытия. Он был прав. Чтобы понять глубину философии Хайдеггера, действительно, нужно знать немецкий, тогда до конца поймешь и социалистов. В этом все философы признаются.
Теперь конкретно о татарах. Я всегда по жизни ощущал преимущества татарского языка, на- пример, во время сеанса гипноза. У меня гипноз, внушение лучше идет на татарском: язык мягкий, хороший, буквально говоришь: «Бер, ике, өч, дүрт, биш», – и усыпляет. Иногда во время семейной психотерапии переключаешься на татарский – проблема быстрее решатся. Временами, наоборот, переключаешься на русский. Есть такие территории, где лучше использовать татарский язык, но здесь мы говорим о науке.
Для того чтобы ответить на ваш вопрос, нужно взглянуть на истоки, мотивы, подумать о том, почему мы с вами здесь сидим и поднимаем эту тему. Татары вдруг начали формулировать свои проблемы? Мы сами собой внутри недовольны? Или нам дают оценки и мы страдаем комплексом неполноценности? При этом надо признать, что мы живем в эпоху постмодернизма и потребительства, что сей- час наших прикормленных соотечественников уже трудно завлекать этноподходами. То есть главное – имидж, симулякр, и наука не нужна, за ней не угонишься, тем более она стала трансна- циональной. Понятно, что часто возникает трудность, связанная с тем, как решать проблему са- моценности. Либо формировать симулякры, поднимать имидж: «Мы успокоимся, мы возродимся, мы будем уверены в себе, не надо каким-то образом потрошить наши заслуги». Я был в Греции. Несмотря на то, что у данной страны своя великая история, там занимаются симулякрами, достра- ивают какие-то вещи: знают, что есть потребность в Платоне... раз – и стоит Платонополис, есть интерес к Аристотелю – пожалуйста, лицо Аристотеля стоит, знают, что есть ценность в Сокра- те, – и пожалуйста, есть тюрьма Сократа. Еще неизвестно, та ли это тюрьма, уже неважно.
Если говорить о татарской науке, то надо разделять: наука в Татарстане – это одно, а татарская наука – это другое. Вот мы с вами сейчас здесь сидим, ученые мужи, у меня ко всем вопрос: вы татарстанский ученый, татарский ученый или российский ученый? Разберитесь сами в себе. Мне, например, приятно, когда где-то в других регионах мне говорят: «Татарский психолог». Иногда го- ворят: «Татарстанский психолог». Но мне в том числе нравится, когда меня называют российским психологом. Все мои работы на русском языке, но мечтаю написать фундаментальную работу по психологии на татарском языке для своих соотечественников – и этим я занимаюсь. Хотя у меня есть книга на татарском.
Я горжусь, что вы сидите справа от меня, Наил Кадырович, давно хотел увидеть вас.
Мы развиваемся в контексте российской науки, которая так же на коленях, и еще мы предъяв- ляем претензии к татарской науке. Какой тут! Здесь целая проблема. Российская-то наука не под- нимается, потому что у нас нет производства науки. Настоящая наука возможна тогда, когда есть заказы от производства. У нас своего производства нет, мы все время паразитируем на импорте. Последний тезис про математику. Можно, конечно, защищать диссертацию по математике из сферы дифференциальных уравнений на татарском языке, но язык математики вне языков. Поэто- му мне интересно было бы услышать ответ на вопрос, с помощью татарского языка легче говорить в математическом пространстве, и обоснование. Наверняка это так и есть! И подобное здорово! Таким образом, если вы хотите постичь философию Платона, то имейте в виду, что сам греческий язык, который поет, лучше объясняет эти вещи. Я смотрел в подлиннике фильм «Сократ». Это идеология! Она совершенно по-другому воспринимается. Потому необходимо знать современные инструменты, для начала это татнет, Интернет.
