192 играть все-таки консервирующую роль. Поскольку основная масса татар, за исключением кряшен, были охвачены исламом, то он создавал такое мощное силовое поле, которое удерживало татар.
Модератор: То есть в хорошем смысле консервировал?
Айдар Хайрутдинов: В хорошем смысле он сохранял, консервировал нас как культурную еди- ницу, языковую, само собой, религиозную – все это сохранял, но развития в этом не было опять-та- ки. Тоже свои плюсы и минусы. Бигиев был вершиной данного процесса переосмысления ислама и предложения новых форм бытования ислама в том числе. Говоря о нации, он рассматривал татар самостоятельно, но никогда не отрывал их от мировой мусульманской уммы, в этом смысле для него существовало понятие мировой мусульманской уммы. Бигиев участвовал в конгрессах по восстановлению или решению проблем халифата, когда тот был упразднен.
Модератор: То есть для него умма была важнее, чем нация?
Айдар Хайрутдинов: Я бы сказал, равнозначны. То есть он не умалял ни татар перед уммой, ни умму перед татарами. Для него это были равнозначные вещи. Причем он, наверное, все-таки понимал, будучи человеком, который объездил и знал весь мусульманский мир от и до, что только татары могут что-то исламского дать миру, в том числе человечеству.
Модератор: То есть маленькие татары могли что-то дать многомиллионному мусульманскому миру?
Айдар Хайрутдинов: Да. Ведь он в то время, в ту эпоху, когда от ислама вроде бы даже нача- ли отворачиваться, эрозия тогда глубокая началась внутри, законы стали приниматься западные, республиканская Турция возникла, правда, еще чуть-чуть до этого… Но процесс разрушения уже шел. И вот в начале XX в., примерно в 1909–1910 гг., Бигиев говорит, что ислам может стать маяком для всего человечества, он таким и создавался, просто проблема в том, что люди его неправильно трактуют, практикуют и реализуют. В результате мы получаем то, что получаем. Хотя ислам для данного богослова был идеальной структурой, и он абсолютно верил в то, что люди придут к исла- му, все человечество придет, потому что у него больше нет вариантов. Такой подход был у Бигиева.
РУСТАМ БАТРОВ: «ИСЛАМ – ЭТО ОСНОВА ВСЕГО НАШЕГО МЕНТАЛИТЕТА, ЕГО ИЗ ТАТАРСКОЙ КУЛЬТУРЫ ВЫЧЛЕНИТЬ НЕВОЗМОЖНО» Модератор: Один реформатор ислама высказался, теперь выступит другой реформатор в хоро- шем смысле слова – Рустам Батыр продолжит эту тему. Какова роль ислама в становлении татар- ской нации, есть ли татары без ислама, могут ли они вообще существовать в принципе? Пока, судя по эскизу стратегии, мы видим, что на бумаге могут.
Рустам Батыр: Я думаю, что татары и ислам – понятия неразрывные. Даже в языке у нас это сохранилось «мөселманча сөйләшергә», то есть говорить по-мусульмански, имеется в виду по-та- тарски. Или, когда спрашиваешь, за кого замуж вышла, тебе отвечают: «За мусульманина». То есть имеется в виду за татарина, даже не за кавказца, не за кого-то другого. Языковая память хранит эту неразрывную связь нашего национального и религиозного самосознания. Наш народ к стратегии в том или ином виде подступал уже не раз, то есть это не первая попытка ответить на вопрос, как нам сохраниться для будущего. Я вам хочу напомнить, что на все такие вопросы уже был дан в том числе формальный ответ, когда в 2013 г. на Всероссийском форуме татарских религиозных деяте- лей был принят документ «Ислам и татарский мир». Там муфтии, имамы со всех уголков России, ближнего и дальнего зарубежья проголосовали за этот текст, где черным по белому написано, что данная концепция «Ислам и татарский мир» – шаг к консолидации татарского народа на основе исламских ценностей. Это буквальная цитата.
Модератор: Подписали и благополучно к сегодняшнему дню забыли?
Рустам Батыр: Да. И странно сейчас поднимать тот же вопрос, не апеллируя к тем наработ- кам, которые были. Документ принят в 2013 г. – еще при муфтии РТ Илдусе Файзове.
Абдуррауф Забиров: Всемирный конгресс татар инициировал это и подготовил, муфтият не принимал особого участия.
Руслан Айсин: Ее написал Рафик Мухаметшин, мы (конгресс татар – прим. ред.) готовили.
Модератор: То есть в хорошем смысле консервировал?
Айдар Хайрутдинов: В хорошем смысле он сохранял, консервировал нас как культурную еди- ницу, языковую, само собой, религиозную – все это сохранял, но развития в этом не было опять-та- ки. Тоже свои плюсы и минусы. Бигиев был вершиной данного процесса переосмысления ислама и предложения новых форм бытования ислама в том числе. Говоря о нации, он рассматривал татар самостоятельно, но никогда не отрывал их от мировой мусульманской уммы, в этом смысле для него существовало понятие мировой мусульманской уммы. Бигиев участвовал в конгрессах по восстановлению или решению проблем халифата, когда тот был упразднен.
Модератор: То есть для него умма была важнее, чем нация?
Айдар Хайрутдинов: Я бы сказал, равнозначны. То есть он не умалял ни татар перед уммой, ни умму перед татарами. Для него это были равнозначные вещи. Причем он, наверное, все-таки понимал, будучи человеком, который объездил и знал весь мусульманский мир от и до, что только татары могут что-то исламского дать миру, в том числе человечеству.
Модератор: То есть маленькие татары могли что-то дать многомиллионному мусульманскому миру?
Айдар Хайрутдинов: Да. Ведь он в то время, в ту эпоху, когда от ислама вроде бы даже нача- ли отворачиваться, эрозия тогда глубокая началась внутри, законы стали приниматься западные, республиканская Турция возникла, правда, еще чуть-чуть до этого… Но процесс разрушения уже шел. И вот в начале XX в., примерно в 1909–1910 гг., Бигиев говорит, что ислам может стать маяком для всего человечества, он таким и создавался, просто проблема в том, что люди его неправильно трактуют, практикуют и реализуют. В результате мы получаем то, что получаем. Хотя ислам для данного богослова был идеальной структурой, и он абсолютно верил в то, что люди придут к исла- му, все человечество придет, потому что у него больше нет вариантов. Такой подход был у Бигиева.
РУСТАМ БАТРОВ: «ИСЛАМ – ЭТО ОСНОВА ВСЕГО НАШЕГО МЕНТАЛИТЕТА, ЕГО ИЗ ТАТАРСКОЙ КУЛЬТУРЫ ВЫЧЛЕНИТЬ НЕВОЗМОЖНО» Модератор: Один реформатор ислама высказался, теперь выступит другой реформатор в хоро- шем смысле слова – Рустам Батыр продолжит эту тему. Какова роль ислама в становлении татар- ской нации, есть ли татары без ислама, могут ли они вообще существовать в принципе? Пока, судя по эскизу стратегии, мы видим, что на бумаге могут.
Рустам Батыр: Я думаю, что татары и ислам – понятия неразрывные. Даже в языке у нас это сохранилось «мөселманча сөйләшергә», то есть говорить по-мусульмански, имеется в виду по-та- тарски. Или, когда спрашиваешь, за кого замуж вышла, тебе отвечают: «За мусульманина». То есть имеется в виду за татарина, даже не за кавказца, не за кого-то другого. Языковая память хранит эту неразрывную связь нашего национального и религиозного самосознания. Наш народ к стратегии в том или ином виде подступал уже не раз, то есть это не первая попытка ответить на вопрос, как нам сохраниться для будущего. Я вам хочу напомнить, что на все такие вопросы уже был дан в том числе формальный ответ, когда в 2013 г. на Всероссийском форуме татарских религиозных деяте- лей был принят документ «Ислам и татарский мир». Там муфтии, имамы со всех уголков России, ближнего и дальнего зарубежья проголосовали за этот текст, где черным по белому написано, что данная концепция «Ислам и татарский мир» – шаг к консолидации татарского народа на основе исламских ценностей. Это буквальная цитата.
Модератор: Подписали и благополучно к сегодняшнему дню забыли?
Рустам Батыр: Да. И странно сейчас поднимать тот же вопрос, не апеллируя к тем наработ- кам, которые были. Документ принят в 2013 г. – еще при муфтии РТ Илдусе Файзове.
Абдуррауф Забиров: Всемирный конгресс татар инициировал это и подготовил, муфтият не принимал особого участия.
Руслан Айсин: Ее написал Рафик Мухаметшин, мы (конгресс татар – прим. ред.) готовили.
