185 статус, фактически помноженный на ноль. Большинство школ преподают татарский лишь как родной язык.
В условиях, когда есть ограничение на часы татарского, Татарстан мог бы взяться за органи- зацию кружков по татарскому языку с оплатой часов из специального фонда. Республика умеет изыскивать средства на различные фонды и нужды, умеет в этом отношении работать с крупными предприятиями. Цена вопроса для тысячи кружков, при двух часах в неделю, около 40–45 млн ру- блей. В кружках можно было бы экспериментировать – слушай и разбирай популярные татарские песни, смотри клипы и фильмы, приглашай известных татар к детям, играй в настольные игры и читай Гарри Поттера на татарском, делай с детьми озвучку популярных роликов, научи знакомить- ся с девушкой на татарском языке или выбить скидку и т. д. Это может быть театр стэм, КВН или стендап на татарском. Есть множество «пряников», которыми можно было бы зазвать детей на такие кружки. В качестве педагогов в такие кружки можно было бы привлечь студентов младших курсов, у которых еще горят глаза. Это был бы их проект вместо списанных курсовых. Лучшие экспериментальные кружки татарского можно было поощрить именными стипендиями и гран- тами. Лучшие ученики кружков могли бы летом подрабатывать на переводах сайтов, наглядной инфы для организаций из госсектора. Школьник всегда ценит и гордится своими первыми зарабо- танными деньгами. Такой запрос официальный Татарстан тоже мог бы сформировать.
«ТАТАРЫ БУДУТ ОБРЕЧЕНЫ ТЕРЯТЬ ПРИ КАЖДОЙ ПЕРЕПИСИ ПО 1 МИЛЛИОНУ СОПЛЕМЕННИКОВ» Вместе с тем в новой реальности справедливой компенсацией для татар может быть только восстановление обучения на родном языке. Пока для этого есть необходимые кадры, но через 10 лет их может не быть. Кстати, естественный кризис татарской школы, невнимание к ее проблемам (а не только институциональные ограничения в виде ЕГЭ), привели к тому, что татары в середине 2000-х стали массово переходить на русскоязычное образование. Пробелы в познании татарского языка было решено восполнить через увеличение объемов его изучения для всех учеников, для всех школ. Системный сбой пошел именно тогда, он не был виден с высоты, но на местах ситуа- ция была иная, что впоследствии и стало формальной причиной для недовольства и раздувания языкового конфликта.
Будем надеяться, что инициатива государственного советника Татарстана Минтимера Шайми- ева по созданию полилингвальной гимназии позволит в дальнейшем разрешить имеющиеся про- тиворечия, создаст конкурентное образование с большой долей преподавания на татарском языке и поможет переформатировать систему национального образования. Иначе татары будут обречены терять при каждой переписи по одному миллиону соплеменников, говорящих на татарском языке. Такие гимназии могли бы стать кузницей кадров для экономики будущего Татарстана, создать новый слой интеллектуальной элиты республики. Отборный педагогический состав, современная школьная инфраструктура, свежие методики обучения и новые форматы, правильное продвиже- ние полилингвального образования – и родители с охотой отдадут в такое учебное учреждение своего ребенка.
Конечно, на деле есть множество вопросов, которые не так просто будет решить. Не затеряется ли татарский язык в обучении между двумя гигантами – русским и английским языком – и не ста- нет ли он третьим из трех? Ведь даже знаменитые татаро-турецкие лицеи, по факту, так и не ввели обучение предметов на татарском языке. Как в столь короткие сроки написать и залицензировать в Москве полилингвальные учебники? Как объяснить родителям необходимость получения знаний по основным учебным дисциплинам на трех языках, ведь ЕГЭ надо сдавать на русском! Однако реальная полилингвальная среда (тат. – мохит, англ. – environment) в школе действительно способ- на снять многие вопросы от родителей, противоречия в языковой сфере. Когда ты видишь, что ребенок, независимо от национальности, легко переходит в общении с учителем или сверстниками с русского на татарский, с татарского на английский (а такие примеры в школах Татарстана есть!), начинаешь верить в силу культурного многообразия.
В условиях, когда есть ограничение на часы татарского, Татарстан мог бы взяться за органи- зацию кружков по татарскому языку с оплатой часов из специального фонда. Республика умеет изыскивать средства на различные фонды и нужды, умеет в этом отношении работать с крупными предприятиями. Цена вопроса для тысячи кружков, при двух часах в неделю, около 40–45 млн ру- блей. В кружках можно было бы экспериментировать – слушай и разбирай популярные татарские песни, смотри клипы и фильмы, приглашай известных татар к детям, играй в настольные игры и читай Гарри Поттера на татарском, делай с детьми озвучку популярных роликов, научи знакомить- ся с девушкой на татарском языке или выбить скидку и т. д. Это может быть театр стэм, КВН или стендап на татарском. Есть множество «пряников», которыми можно было бы зазвать детей на такие кружки. В качестве педагогов в такие кружки можно было бы привлечь студентов младших курсов, у которых еще горят глаза. Это был бы их проект вместо списанных курсовых. Лучшие экспериментальные кружки татарского можно было поощрить именными стипендиями и гран- тами. Лучшие ученики кружков могли бы летом подрабатывать на переводах сайтов, наглядной инфы для организаций из госсектора. Школьник всегда ценит и гордится своими первыми зарабо- танными деньгами. Такой запрос официальный Татарстан тоже мог бы сформировать.
«ТАТАРЫ БУДУТ ОБРЕЧЕНЫ ТЕРЯТЬ ПРИ КАЖДОЙ ПЕРЕПИСИ ПО 1 МИЛЛИОНУ СОПЛЕМЕННИКОВ» Вместе с тем в новой реальности справедливой компенсацией для татар может быть только восстановление обучения на родном языке. Пока для этого есть необходимые кадры, но через 10 лет их может не быть. Кстати, естественный кризис татарской школы, невнимание к ее проблемам (а не только институциональные ограничения в виде ЕГЭ), привели к тому, что татары в середине 2000-х стали массово переходить на русскоязычное образование. Пробелы в познании татарского языка было решено восполнить через увеличение объемов его изучения для всех учеников, для всех школ. Системный сбой пошел именно тогда, он не был виден с высоты, но на местах ситуа- ция была иная, что впоследствии и стало формальной причиной для недовольства и раздувания языкового конфликта.
Будем надеяться, что инициатива государственного советника Татарстана Минтимера Шайми- ева по созданию полилингвальной гимназии позволит в дальнейшем разрешить имеющиеся про- тиворечия, создаст конкурентное образование с большой долей преподавания на татарском языке и поможет переформатировать систему национального образования. Иначе татары будут обречены терять при каждой переписи по одному миллиону соплеменников, говорящих на татарском языке. Такие гимназии могли бы стать кузницей кадров для экономики будущего Татарстана, создать новый слой интеллектуальной элиты республики. Отборный педагогический состав, современная школьная инфраструктура, свежие методики обучения и новые форматы, правильное продвиже- ние полилингвального образования – и родители с охотой отдадут в такое учебное учреждение своего ребенка.
Конечно, на деле есть множество вопросов, которые не так просто будет решить. Не затеряется ли татарский язык в обучении между двумя гигантами – русским и английским языком – и не ста- нет ли он третьим из трех? Ведь даже знаменитые татаро-турецкие лицеи, по факту, так и не ввели обучение предметов на татарском языке. Как в столь короткие сроки написать и залицензировать в Москве полилингвальные учебники? Как объяснить родителям необходимость получения знаний по основным учебным дисциплинам на трех языках, ведь ЕГЭ надо сдавать на русском! Однако реальная полилингвальная среда (тат. – мохит, англ. – environment) в школе действительно способ- на снять многие вопросы от родителей, противоречия в языковой сфере. Когда ты видишь, что ребенок, независимо от национальности, легко переходит в общении с учителем или сверстниками с русского на татарский, с татарского на английский (а такие примеры в школах Татарстана есть!), начинаешь верить в силу культурного многообразия.
