171 о каких-то крупных вещах, о векторах развития, о том, что будет в 2050 г. Меня интересует, что будет в 2019, в 2020 г. Для меня стратегия начинается с этого. Мы действительно живем в очень кризисное время. По крайней мере, международная политика государства, в котором мы живем, очень скоро приведет к такому мощнейшему тектоническому разлому, что, ребята, нужно учиты- вать и это. Как в 1990-е гг. в погоне за золотым яйцом проворонили все, что можно было, так же при следующем раскладе можем оказаться у разбитого корыта, а потом удивляться: ну как так?
Если все учебники для татар на русском языке написаны, если у нас вот такие программы, вот такие методики, то мы спохватились и стали что-то адекватное создавать только после того, как жареный петух клюнул. Вот в чем проблема. Надо заранее быть готовым к любым политическим разворотам. Вы говорите про Казахстан, что там будет через 50 лет. Знаете, я в Казахстане бываю 5–6 раз в год, они очень боятся Китая. С другой стороны, у них Алма-Ата русифицирована пол- ностью. Там в кукольном театре всего лишь два представления на казахском языке. Это русский город. Они посмотрели на Донбасс и на юг России – на Новороссию, так называемую – и сейчас насыщают север Казахстана казахами максимально. Они очень боятся, с одной стороны, России, с другой – Китая. Китая даже больше, потому что он мощнее. И Китай уже проникает туда – все эти транснациональные корпорации. Поэтому будет их там 50 млн или 25 млн, и они будут как бы китайцами? Может быть. Мы должны эти угрозы учитывать и не рассчитывать ни на кого, кроме себя. Нам, как во времена Казанского ханства, ни крымчаки, ни турки не помогли. Москву сожгли, а Казань не освободили, то есть, о чем мы говорим, какой тюркский мир?!
Модератор: Мы можем России помочь?
Нияз Игламов: Нет, более того, мы максимально должны устраниться от участия в каких-либо делах. Руслан Айсин: У татар есть свои Мейерхольды?
Нияз Игламов: Не нужно этого, это бессмысленно. Мейерхольд был один, его на весь мир до- статочно. В сегодняшнем современном российском театральном искусстве татары занимают при- мерно то место, какое в 1970-е гг. занимали евреи. Это я прямо пофамильно могу сказать. Сегод- ня есть Айрат Заббаров, зачем тебе Мейерхольд? Это восходящая звезда российской режиссуры. Я просто хочу конкретики в написании стратегии, жизнь одна, и тратить время просто на посидел- ки не хочется. Я готов свою часть, свою лепту внести, но мне действительно нужно, чтобы было четкое руководство. Не как сейчас, когда Василь Гаязович собирает, и мы обмениваемся какими-то мнениями. Такой, знаете, «взгляд и нечто».
ЮЛАЙ ШАМИЛЬОГЛУ: «В СТРАТЕГИИ ДОЛЖНА БЫТЬ ДОКТРИНАЛЬНАЯ ЧАСТЬ, КОТОРАЯ ОТВЕЧАЕТ НА БАЗОВЫЕ ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЕ ВОПРОСЫ» Модератор: Спасибо. Юлай-эфенди, вам слово. Хотелось бы услышать от вас более практиче- ский взгляд: из каких направлений должна состоять стратегия татарского народа?
Юлай Шамильоглу: Сначала хочу отметить, что Айрат-эфенди правильно сказал, что «Рухани жангыру» – это программа для всего Казахстана.
В стратегию, концепцию, декларацию, не знаю, как правильно назвать, должны быть включены разные пункты. Например, татары, как и все живущие в РФ или даже в мире, должны иметь пра- во получать образование на своем родном языке. Это может быть одноязычное, двуязычное или может быть трехъязычное образование. Татары должны иметь право на изучение своей истории, литературы и культуры. Это ясно. Можно добавить, что это относится не только к татарам, жи- вущим в Татарстане и вообще в России, но ко всем татарским диаспорам в мире. Например, есть воспоминания моего дяди, их опубликовала его семья, о том, как они в Харбине в Китае открыли татарскую школу. В Хельсинки, Сан-Франциско есть татарские школы. Почему это запрещено та- тарам и кому-то еще?!
Римзиль Валеев: Не запрещено.
Юлай Шамильоглу: Пока нет. В 1992 г. в Татарстане прошел референдум, за которым тата- ры из-за рубежа очень внимательно наблюдали. Согласно этому референдуму, Татарстан является
Если все учебники для татар на русском языке написаны, если у нас вот такие программы, вот такие методики, то мы спохватились и стали что-то адекватное создавать только после того, как жареный петух клюнул. Вот в чем проблема. Надо заранее быть готовым к любым политическим разворотам. Вы говорите про Казахстан, что там будет через 50 лет. Знаете, я в Казахстане бываю 5–6 раз в год, они очень боятся Китая. С другой стороны, у них Алма-Ата русифицирована пол- ностью. Там в кукольном театре всего лишь два представления на казахском языке. Это русский город. Они посмотрели на Донбасс и на юг России – на Новороссию, так называемую – и сейчас насыщают север Казахстана казахами максимально. Они очень боятся, с одной стороны, России, с другой – Китая. Китая даже больше, потому что он мощнее. И Китай уже проникает туда – все эти транснациональные корпорации. Поэтому будет их там 50 млн или 25 млн, и они будут как бы китайцами? Может быть. Мы должны эти угрозы учитывать и не рассчитывать ни на кого, кроме себя. Нам, как во времена Казанского ханства, ни крымчаки, ни турки не помогли. Москву сожгли, а Казань не освободили, то есть, о чем мы говорим, какой тюркский мир?!
Модератор: Мы можем России помочь?
Нияз Игламов: Нет, более того, мы максимально должны устраниться от участия в каких-либо делах. Руслан Айсин: У татар есть свои Мейерхольды?
Нияз Игламов: Не нужно этого, это бессмысленно. Мейерхольд был один, его на весь мир до- статочно. В сегодняшнем современном российском театральном искусстве татары занимают при- мерно то место, какое в 1970-е гг. занимали евреи. Это я прямо пофамильно могу сказать. Сегод- ня есть Айрат Заббаров, зачем тебе Мейерхольд? Это восходящая звезда российской режиссуры. Я просто хочу конкретики в написании стратегии, жизнь одна, и тратить время просто на посидел- ки не хочется. Я готов свою часть, свою лепту внести, но мне действительно нужно, чтобы было четкое руководство. Не как сейчас, когда Василь Гаязович собирает, и мы обмениваемся какими-то мнениями. Такой, знаете, «взгляд и нечто».
ЮЛАЙ ШАМИЛЬОГЛУ: «В СТРАТЕГИИ ДОЛЖНА БЫТЬ ДОКТРИНАЛЬНАЯ ЧАСТЬ, КОТОРАЯ ОТВЕЧАЕТ НА БАЗОВЫЕ ЦИВИЛИЗАЦИОННЫЕ ВОПРОСЫ» Модератор: Спасибо. Юлай-эфенди, вам слово. Хотелось бы услышать от вас более практиче- ский взгляд: из каких направлений должна состоять стратегия татарского народа?
Юлай Шамильоглу: Сначала хочу отметить, что Айрат-эфенди правильно сказал, что «Рухани жангыру» – это программа для всего Казахстана.
В стратегию, концепцию, декларацию, не знаю, как правильно назвать, должны быть включены разные пункты. Например, татары, как и все живущие в РФ или даже в мире, должны иметь пра- во получать образование на своем родном языке. Это может быть одноязычное, двуязычное или может быть трехъязычное образование. Татары должны иметь право на изучение своей истории, литературы и культуры. Это ясно. Можно добавить, что это относится не только к татарам, жи- вущим в Татарстане и вообще в России, но ко всем татарским диаспорам в мире. Например, есть воспоминания моего дяди, их опубликовала его семья, о том, как они в Харбине в Китае открыли татарскую школу. В Хельсинки, Сан-Франциско есть татарские школы. Почему это запрещено та- тарам и кому-то еще?!
Римзиль Валеев: Не запрещено.
Юлай Шамильоглу: Пока нет. В 1992 г. в Татарстане прошел референдум, за которым тата- ры из-за рубежа очень внимательно наблюдали. Согласно этому референдуму, Татарстан является
