138 рошее знание двух языков лучше углубленного знания одного языка. Особенно ЕГЭ по родному языку был бы востребован, если бы мы сохранили на уровне высшего образования обучение на государственном языке республик. Например, такой ЕГЭ понадобился бы, если бы продолжали существовать группы с татарским языком обучения в КФУ, КГАВМ, КНИТУ, КГАУ и т. д. – то, о чем недавно писал профессор Исмагил Хуснутдинов в своей статье о национальном университете.
Только в таком случае можно говорить, что есть хоть какая-то толика равных условий. При этом мы не берем во внимание, что информационная среда современного российского горожанина бо- лее чем на 90% русскоязычная. Многомиллионный русский народ всегда имел и имеет потенциал для создания контента, интересного всему миру. Русский язык пока остается глобальным языком, в отличие от всех других родных языков РФ. Без специальных условий, правовых гарантий, фи- нансовой поддержки государства родные (нерусские) языки будут терять свою аудиторию. Если же языковая политика российского государства создаст такие условия, то это будет отличным при- мером для всего цивилизованного мира. Только такая политика может быть притягательной для российских народов и наших соседей.
Поэтому наряду с федеральной концепцией преподавания родных языков, которую предлагает нам федеральный Центр, важно разработать концепцию развития общеобразовательных учреж- дений с родным языком обучения (ввиду их кризисного состояния) и концепцию полилингваль- ного и поликультурного образования. Именно эти направления могли бы стать приоритетными направлениями фонда развития родных языков, если, конечно, федеральный Центр ставит перед собой задачу развития родных языков. Пока же федеральный Центр не имеет даже системы раз- работки, рецензирования и издания учебно-методических пособий на языках народов РФ, на фе- деральном уровне нет мониторинга по изучению состояния школ на родном языке и условий по изучению родного языка, нет педагогических кадров, применяющих в учебном процессе реальные билингвальные методики, нет соответствующих учебно-методических комплектов. Нет никаких движений по созданию образовательной онлайн-платформы для изучения родных языков учащи- мися, для которых не сформирована соответствующая языковая группа в образовательной органи- зации – там, где не набирается 7–8 человек.
«ПРИЗЫВЫ ЗНАТЬ РОДНОЙ ЯЗЫК ОСТАЮТСЯ НА УРОВНЕ НОТАЦИЙ» Пока же призывы знать родной язык остаются на уровне нотаций, увещеваний и иногда на уровне увеселительных шоу, когда кто-то из высших лиц между делом перекидывается парами фраз на родном языке, а студент из Африки поет что-то непонятное на татарском.
Но даже для национально ориентированной общественности возможны только обходные пути. Второй иностранный язык и мало часов татарского языка? Тогда давайте в качестве второго ино- странного массово выбирать турецкий язык! Тем более что в свое время в Татарстане было подго- товлено много специалистов по турецкому языку. А где-то можно было бы даже ввести казахский язык, предварительно наладив связи со школами Казахстана. В качестве бонуса – программы об- мена, стажировок в братскую для России республику.
В последний – тяжелый для языка – год приходится слышать от педагогов, интеллигенции и даже ответственных чиновников, что татарам «осталось 10–15 лет», мол, мы последнее поколение, татарский язык никому не нужен, прочие клише. Это, конечно, ничем не обоснованный, но весьма заразный пессимизм и самопрограммирование, за ним нет никакой научной базы и даже реального житейского взгляда вперед. Включились механизмы национального самовыживания – от общения на татарском в соцсетях и мессенджерах, татаризации религиозных институтов до молодых ро- дителей, которые в большом городе самостоятельно воспитывают детей в татарском духе. Про- должает генерироваться огромное количество этнических маркеров на разный вкус – от эстрады, обновленного Болгара до городской татарской субкультуры, нового театра, феномена Гцзель Яхи- ной и Шамиля Идиятуллина. Другое дело, что отстает инфраструктура: по всей Казани всего пара детских садиков, где ребенка воспитывают на родном татарском языке. Столица Татарстана живет какими-то старыми представлениями, в которых татары в Казани – национальное меньшинство.
Только в таком случае можно говорить, что есть хоть какая-то толика равных условий. При этом мы не берем во внимание, что информационная среда современного российского горожанина бо- лее чем на 90% русскоязычная. Многомиллионный русский народ всегда имел и имеет потенциал для создания контента, интересного всему миру. Русский язык пока остается глобальным языком, в отличие от всех других родных языков РФ. Без специальных условий, правовых гарантий, фи- нансовой поддержки государства родные (нерусские) языки будут терять свою аудиторию. Если же языковая политика российского государства создаст такие условия, то это будет отличным при- мером для всего цивилизованного мира. Только такая политика может быть притягательной для российских народов и наших соседей.
Поэтому наряду с федеральной концепцией преподавания родных языков, которую предлагает нам федеральный Центр, важно разработать концепцию развития общеобразовательных учреж- дений с родным языком обучения (ввиду их кризисного состояния) и концепцию полилингваль- ного и поликультурного образования. Именно эти направления могли бы стать приоритетными направлениями фонда развития родных языков, если, конечно, федеральный Центр ставит перед собой задачу развития родных языков. Пока же федеральный Центр не имеет даже системы раз- работки, рецензирования и издания учебно-методических пособий на языках народов РФ, на фе- деральном уровне нет мониторинга по изучению состояния школ на родном языке и условий по изучению родного языка, нет педагогических кадров, применяющих в учебном процессе реальные билингвальные методики, нет соответствующих учебно-методических комплектов. Нет никаких движений по созданию образовательной онлайн-платформы для изучения родных языков учащи- мися, для которых не сформирована соответствующая языковая группа в образовательной органи- зации – там, где не набирается 7–8 человек.
«ПРИЗЫВЫ ЗНАТЬ РОДНОЙ ЯЗЫК ОСТАЮТСЯ НА УРОВНЕ НОТАЦИЙ» Пока же призывы знать родной язык остаются на уровне нотаций, увещеваний и иногда на уровне увеселительных шоу, когда кто-то из высших лиц между делом перекидывается парами фраз на родном языке, а студент из Африки поет что-то непонятное на татарском.
Но даже для национально ориентированной общественности возможны только обходные пути. Второй иностранный язык и мало часов татарского языка? Тогда давайте в качестве второго ино- странного массово выбирать турецкий язык! Тем более что в свое время в Татарстане было подго- товлено много специалистов по турецкому языку. А где-то можно было бы даже ввести казахский язык, предварительно наладив связи со школами Казахстана. В качестве бонуса – программы об- мена, стажировок в братскую для России республику.
В последний – тяжелый для языка – год приходится слышать от педагогов, интеллигенции и даже ответственных чиновников, что татарам «осталось 10–15 лет», мол, мы последнее поколение, татарский язык никому не нужен, прочие клише. Это, конечно, ничем не обоснованный, но весьма заразный пессимизм и самопрограммирование, за ним нет никакой научной базы и даже реального житейского взгляда вперед. Включились механизмы национального самовыживания – от общения на татарском в соцсетях и мессенджерах, татаризации религиозных институтов до молодых ро- дителей, которые в большом городе самостоятельно воспитывают детей в татарском духе. Про- должает генерироваться огромное количество этнических маркеров на разный вкус – от эстрады, обновленного Болгара до городской татарской субкультуры, нового театра, феномена Гцзель Яхи- ной и Шамиля Идиятуллина. Другое дело, что отстает инфраструктура: по всей Казани всего пара детских садиков, где ребенка воспитывают на родном татарском языке. Столица Татарстана живет какими-то старыми представлениями, в которых татары в Казани – национальное меньшинство.
