других притеснителей народной воли, против ловких махи наторов и явных грабителей! И отец Салавата Юлаева командовал башкирскими конниками в Семилетней вой не в составе русской армии. В составе русской армии, только теперь уже армии Пугачева, командовал башкир ской вольницей и его знаменитый сын.
— Вот Вы вспомнили Салавата Юлаева, а я вспомнил, что у Вас в драматической поэме есть слова: «Я сын твоей надежды, Салават!» Так сбылись ли эти надежды, не зреет ли сейчас новый и никак не книжный бунт? Ведь все чаще звучат голоса о том, что жизнь поволжских народов в составе России была никчемушной. Что они могли бы прожить какую-то другую - более сытую, более плодотворную...
— У истории нет вариантов — а может, хуже было бы? Может, мы вовсе растворились бы? Но мы выжили, сохранили язык, дух, обычаи, да и землю свою сохранили. На нее-то сейчас больше всего посягают. Хотят как можно скорее пустить с молотка. Об этом больше всего «забо тятся» люди, давно потерявшие свои корни, оторвавшиеся от своих наций. У них нравственные нормы иные. Они наших бед, бед башкир, татар, чувашей и других народов Поволжья, не ведают. Почему мы должны жить по их нормам? По чужой указке? Хорош и наш президент. Завел глаза на Запад. На нас ему некогда глянуть! И хоть я обещал не ворчать, все равно скажу — все это имеет какой-то глубоко трагический смысл. «В поле бес нас водит, видно, да кружит по сторонам». Мы экономически встали на колени, протянули руку за подаянием. Ну, а уж коли ты встал в такую позу, пропали у тебя и достоинство, и гордость. Нам каждый день и долбят: ты на коленях, ты нищий, ты попрошайка! Это противоестественно. И об этом должны говорить мы, литераторы. Кроме нас, боюсь, никто не скажет. Но не надо думать, что об этом никто и никогда не говорил раньше. О башкирах, об их драмах и печалях писали как русские историки и писатели Крашенинников, Игнатов, Беляев, писали Пушкин, Акса ков, Толстой, Ремизов, многие другие.
— Сейчас много говорят о евразийстве. У Вас есть стихотворение «Европа - Азия», там сказано: «Раски нувшийся широко, Урал похож на мощного орла, а Азия 339
— Вот Вы вспомнили Салавата Юлаева, а я вспомнил, что у Вас в драматической поэме есть слова: «Я сын твоей надежды, Салават!» Так сбылись ли эти надежды, не зреет ли сейчас новый и никак не книжный бунт? Ведь все чаще звучат голоса о том, что жизнь поволжских народов в составе России была никчемушной. Что они могли бы прожить какую-то другую - более сытую, более плодотворную...
— У истории нет вариантов — а может, хуже было бы? Может, мы вовсе растворились бы? Но мы выжили, сохранили язык, дух, обычаи, да и землю свою сохранили. На нее-то сейчас больше всего посягают. Хотят как можно скорее пустить с молотка. Об этом больше всего «забо тятся» люди, давно потерявшие свои корни, оторвавшиеся от своих наций. У них нравственные нормы иные. Они наших бед, бед башкир, татар, чувашей и других народов Поволжья, не ведают. Почему мы должны жить по их нормам? По чужой указке? Хорош и наш президент. Завел глаза на Запад. На нас ему некогда глянуть! И хоть я обещал не ворчать, все равно скажу — все это имеет какой-то глубоко трагический смысл. «В поле бес нас водит, видно, да кружит по сторонам». Мы экономически встали на колени, протянули руку за подаянием. Ну, а уж коли ты встал в такую позу, пропали у тебя и достоинство, и гордость. Нам каждый день и долбят: ты на коленях, ты нищий, ты попрошайка! Это противоестественно. И об этом должны говорить мы, литераторы. Кроме нас, боюсь, никто не скажет. Но не надо думать, что об этом никто и никогда не говорил раньше. О башкирах, об их драмах и печалях писали как русские историки и писатели Крашенинников, Игнатов, Беляев, писали Пушкин, Акса ков, Толстой, Ремизов, многие другие.
— Сейчас много говорят о евразийстве. У Вас есть стихотворение «Европа - Азия», там сказано: «Раски нувшийся широко, Урал похож на мощного орла, а Азия 339
