тяжко. Дети уходят и, умирая, будто оставляют мне свои годы. Я словно за их счет живу, и мне страшно». Мифо логический сюжет, когда-то услышанный ею, натолкнул ее, неграмотную женщину, на эту горькую мысль.
Вульгарная социологическая критика всякие отклоне ния от очевидной реальности считала неприемлемыми. Поэтому и о мифологии у нас создалось предвзятое пред ставление. А сам Горький на Первом съезде писателей — помните? — вознес условность, мифологию, сказку. Да вся литература — это сказка. Все искусство — сказка. Большая сказка, порожденная былью, для того чтобы держать на крепких духовных опорах саму жизнь, людей.
М. Ломунова: Но обращение современных писателей к притче, мифу не просто возвращение, а какая-то новая ступень их развития?
М. Карим: Несомненно. Между прочим, древние авто ры — литераторы, ученые, историки, — чтобы изложить свою точку зрения, переписывали перед тем огромные куски из сочинений и трактатов своих предшественни ков — сейчас мы это называем цитатами, — но не заклю чали эти цитаты в кавычки, не боясь прослыть плагиа торами. Ибо у них и своих мыслей было предостаточно. То есть передавали опыт прошлого, а потом утверждали свое. Когда опыт прошлого входит без кавычек, это даже лучше. Он становится не чужеродным, но — своим.
Маркес одним из первых выбросил «кавычки», слил условное с реальным, и оно не стало чужеродным в его произведениях. Героиня улетает у него в небо на миткале вых простынях, но никто из нас не удивляется, не задает вопроса — как это случилось.
Я хочу, чтобы мифология, притча вошли в мое твор чество без кавычек, то есть не были чужеродными.
М. Ломунова: На VIII съезде писателей много гово рили о сером потоке в литературе. Он очень широк в национальной поэзии и прозе. Кто виноват? Как по ставить заслон ему?
М. Карим: Первые виновники, на мой взгляд, — пере водчики и редакторы. Именно они «дотягивают» слабые 246
Вульгарная социологическая критика всякие отклоне ния от очевидной реальности считала неприемлемыми. Поэтому и о мифологии у нас создалось предвзятое пред ставление. А сам Горький на Первом съезде писателей — помните? — вознес условность, мифологию, сказку. Да вся литература — это сказка. Все искусство — сказка. Большая сказка, порожденная былью, для того чтобы держать на крепких духовных опорах саму жизнь, людей.
М. Ломунова: Но обращение современных писателей к притче, мифу не просто возвращение, а какая-то новая ступень их развития?
М. Карим: Несомненно. Между прочим, древние авто ры — литераторы, ученые, историки, — чтобы изложить свою точку зрения, переписывали перед тем огромные куски из сочинений и трактатов своих предшественни ков — сейчас мы это называем цитатами, — но не заклю чали эти цитаты в кавычки, не боясь прослыть плагиа торами. Ибо у них и своих мыслей было предостаточно. То есть передавали опыт прошлого, а потом утверждали свое. Когда опыт прошлого входит без кавычек, это даже лучше. Он становится не чужеродным, но — своим.
Маркес одним из первых выбросил «кавычки», слил условное с реальным, и оно не стало чужеродным в его произведениях. Героиня улетает у него в небо на миткале вых простынях, но никто из нас не удивляется, не задает вопроса — как это случилось.
Я хочу, чтобы мифология, притча вошли в мое твор чество без кавычек, то есть не были чужеродными.
М. Ломунова: На VIII съезде писателей много гово рили о сером потоке в литературе. Он очень широк в национальной поэзии и прозе. Кто виноват? Как по ставить заслон ему?
М. Карим: Первые виновники, на мой взгляд, — пере водчики и редакторы. Именно они «дотягивают» слабые 246
