Михаил Эпштейн - Русский антимир. Политика на грани апокалипсиса. - Нью-Йорк, 2023. Страница 98.

Русский антимир 99 Самоубийство человечества Обычно, когда ищут прецедент планетарной ядерной угрозе наших дней, указывают на Карибский кризис 1962 г. Тогда я был слишком мал, чтобы его осознать. Зато мне запомнился другой, который почему-то выпал из общеизвестной исторической летописи, — ноябрь 1983 г. Отчасти он затенен фейерверком вскоре начавшейся перестройки, но бездна, которая тогда разверзлась, в самом деле не имела дна. Что произошло? 23 ноября, после начала размещения американских ракет в Европе, представители СССР покидают переговоры по ограничению вооружений, проходившие в Женеве. Этому предшествовало резкое обострение отношений СССР и США после прихода к власти бывшего шефа КГБ Юрия Андропова. В марте 1983 г. Рональд Рейган назвал Советский Союз «империей зла», а 1 сентября, словно для подтверждения этой характеристики, советским истребителем был сбит южнокорейский самолет, погибло 269 пассажиров и экипаж. Рейган назвал это «преступле- нием против человечества, которое никогда не должно быть забыто», «актом варварства и нечеловеческой жестокости». 24 ноября генсек Юрий Андропов (которому оставалось жить всего два с половиной месяца) объявляет об увеличении числа ракет, нацеленных на США. Привожу свою запись 26 ноября 1983 г. — и легко представляю, что ровно то же самое я мог бы написать сейчас, сорок лет спустя: …Пала еще одна преграда, отделяющая человечество от самоубийства. Переговоры окончены, оружие с обеих сторон выдвигается на передний край, и ничто уже не сдерживает их решимости уничтожить друг друга, а следовательно, и себя, и весь мир. Совершится ли самоубийство — никогда не может быть определено заранее, но сама возможность его и готовность к нему означает конец огромного этапа человеческой истории, по сути — истории как таковой. То, что происходило раньше, так или иначе помеща- лось внутри истории, теперешние обстоятельства выводят за ее пределы. Даже если мы останемся жить, то будет уже не жизнь, данная человечеству от Бога или природы, а выбранная самим человечеством и вобравшая ту полноту смысла, какую заключает в себе сознательный отказ от смерти. До сих пор мы жили словно дети, обладая жизнью как безвозмездно дарован- ным благом, которого никто у нас не отнимет. Конечно, существовала трагедия индивидуальной смерти, но человек имел перед собой перспекти- ву бытия человечества, в котором и его ограниченная жизнь приобретала долгий и устойчивый смысл: то, ради чего он жил — дети, книги, страна, род человеческий, — останется после него. Теперь все это оказывается
Закрыть