промыслами, сплавляли плоты, охотились, собирали мед. Земледе лием гайнинцы занялись позднее, «когда лесов стало меньше, зверь покинул эти земли, люди повырубили бортные деревья» Такое время наступило в северной Башкирии, от Камы до Урала, в самом конце XVII —начале XVIII в.
Северная Башкирия, бывшие земли пермские, издавна служи ла путем для передвижения русского люда в Сибирь и Закамье. Заселение закамских и уральских земель продолжалось интенсивно» на протяжении всего XVII в. как в виде правительственной, так и вольной колонизации. При этом вплоть до 30-х годов XVIII в. ко лонизационная волна во внутреннюю Башкирию, в Приуралье и на Южный Урал была из-за частых башкирских восстаний незначи тельной. Здесь пришлое население скапливалось лишь вокруг го родов Уфа, Бирск, Табынск. Основная часть переселенцев в Башки рию в XVII — начале XVIII в. направлялась в северную Башки-’ рию, оседая широкой полосой вдоль казанского пути в Зауралье и в Сибири. Скопление населения в этом районе, частая его смена, интенсивная промысловая охота привели к довольно быстрому истот щению лесов и упадку хозяйственного значения охоты. В лесных районах севера скотоводческое хозяйство невозможно было вести в тех же масштабах, как в степном Зауралье или в лесостепном юге* Поэтому уже само проникновение башкир на северные земли со провождалось, как упоминалось выше, перестройкой их хозяйства, а именно: повышением значения охоты, бортничества, позднее — лес ных промыслов и, наоборот, эволюцией скотоводства степного типа сначала в полукочевое, а затем в обычное домашнее скотоводство со стойловым содержанием скота зимой и заготовкой кормовых запасов. На всем севере Башкирии зимняя тебеневка скота никогда не прак тиковалась. С упадком хозяйственного значения охоты лесные про мыслы, скотоводство и продажа на ринке таких продуктов, как воск* хмель и другие, не могли, видимо, создать прочную экономическую основу башкирского хозяйства. В этих условиях северные башкиры мало-помалу переходят к земледелию; этот процесс стал активным в самом конце XVII и в начале XVIII в. в связи с тем, что постепен-г ная миграция пришлого населения на рубеже XVII—XVIII вв. достигла той ступени, при которой резко возросло ее воздействие на дальнейшее развитие экономики края. Пришлое население — та тары, мордва, марийцы, русские — перенесли на новые земли как способы ведения зернового хозяйства, так и земледельческую тех нику. По мере расширения зоны колонизации во внутренние районы Башкирии к земледелию приобщаются все новые и новые группы баш кир. Вслед за осинскими земледельцами становятся северо-западные башкиры, живущие в северной части Казанской дороги. Кунгурский бургомистр Юхнев, побывавший в 1725—1726 гг. во всех четырех башкирских дорогах, оставил, кажется, наиболее точное описание башкирского хозяйства к концу первого этапа рассматриваемого периода. Если, по Юхневу, башкиры Ногайской и основной части 1 Ш. Т у л ь в и н с к и й . Гайшшские башкиры.— «Совет Башкортостаны»г № 93, 21 апреля 1959 г.
74
Северная Башкирия, бывшие земли пермские, издавна служи ла путем для передвижения русского люда в Сибирь и Закамье. Заселение закамских и уральских земель продолжалось интенсивно» на протяжении всего XVII в. как в виде правительственной, так и вольной колонизации. При этом вплоть до 30-х годов XVIII в. ко лонизационная волна во внутреннюю Башкирию, в Приуралье и на Южный Урал была из-за частых башкирских восстаний незначи тельной. Здесь пришлое население скапливалось лишь вокруг го родов Уфа, Бирск, Табынск. Основная часть переселенцев в Башки рию в XVII — начале XVIII в. направлялась в северную Башки-’ рию, оседая широкой полосой вдоль казанского пути в Зауралье и в Сибири. Скопление населения в этом районе, частая его смена, интенсивная промысловая охота привели к довольно быстрому истот щению лесов и упадку хозяйственного значения охоты. В лесных районах севера скотоводческое хозяйство невозможно было вести в тех же масштабах, как в степном Зауралье или в лесостепном юге* Поэтому уже само проникновение башкир на северные земли со провождалось, как упоминалось выше, перестройкой их хозяйства, а именно: повышением значения охоты, бортничества, позднее — лес ных промыслов и, наоборот, эволюцией скотоводства степного типа сначала в полукочевое, а затем в обычное домашнее скотоводство со стойловым содержанием скота зимой и заготовкой кормовых запасов. На всем севере Башкирии зимняя тебеневка скота никогда не прак тиковалась. С упадком хозяйственного значения охоты лесные про мыслы, скотоводство и продажа на ринке таких продуктов, как воск* хмель и другие, не могли, видимо, создать прочную экономическую основу башкирского хозяйства. В этих условиях северные башкиры мало-помалу переходят к земледелию; этот процесс стал активным в самом конце XVII и в начале XVIII в. в связи с тем, что постепен-г ная миграция пришлого населения на рубеже XVII—XVIII вв. достигла той ступени, при которой резко возросло ее воздействие на дальнейшее развитие экономики края. Пришлое население — та тары, мордва, марийцы, русские — перенесли на новые земли как способы ведения зернового хозяйства, так и земледельческую тех нику. По мере расширения зоны колонизации во внутренние районы Башкирии к земледелию приобщаются все новые и новые группы баш кир. Вслед за осинскими земледельцами становятся северо-западные башкиры, живущие в северной части Казанской дороги. Кунгурский бургомистр Юхнев, побывавший в 1725—1726 гг. во всех четырех башкирских дорогах, оставил, кажется, наиболее точное описание башкирского хозяйства к концу первого этапа рассматриваемого периода. Если, по Юхневу, башкиры Ногайской и основной части 1 Ш. Т у л ь в и н с к и й . Гайшшские башкиры.— «Совет Башкортостаны»г № 93, 21 апреля 1959 г.
74
