Корнев Вячеслав - Эгоистичный мем идеологии, 2020. Страница 257.

ЭГОИСТИЧНЫЙ МЕМ ИДЕОЛОГИИ технократией и всесильной номенклатурой уступает место ироническому анализу подчиненной роли компьютера или бумаги в социальном устройстве. У Годара всесильный тоталитарный суперкомпьютер выглядит как обычный вентилятор, и этот машинный мозг «подвисает» от дурацких ответов главного героя. У Гиллиама тоталитарная бюрократия увязла в стимпанковых технологиях, которые постоянно выходят из строя: они тоже не рассчитаны на трансгрессивный человеческий фактор. В «Альфавилле» можно видеть интеллектуальную операцию по обезвреживанию идеологических вирусов. Режиссер, ничего не изобретая, просто фиксирует частицы господского дискурса и помещает их на лабораторный стол. Тогда, лишенные своей защитной пленки (например, фантастического антуража антиутопии), элементы предстают перед нами во всей своей нелепости. Оказывается, что без изощренных спецэффектов идеологические фразы-заклинания, система новояза и новомыслия выглядят набором глупостей и банальностей. Кинофантастика часто сочетает блеск цифровых эффектов с нищетой авторского высказывания. Ключевое высказывание антиутопии «не нужно ничего менять» – показательный пример философской нищеты, спрятанной за эффектной прорисовкой ландшафтов и городов будущего. Годар намеренно уравнивает план выражения и план содержания: в «Альфавилле» космический корабль заменяется потрепанным автомобилем, бластер превращается в револьвер, вместо вычурной архитектуры будущего – бедные парижские кварталы… Такая деконструкция формы жанра позволяет зрителю впервые увидеть предмет своих страхов без увеличительных стекол. И оказывается, что футурофобия – лишь условно-приобретенный идеологический рефлекс. В другом образце редкого жанра анти-антиутопии, в фильме «Виртуальный кошмар» (Virtual Nightmare, 2000, Австралия), можно видеть пример действия идеологического рефлекса в момент, когда фантазийный экран уже выключен. В финале картины Майкла Паттинсона оказывается, что идеология – это не
Закрыть