Корнев В.В. - Философия повседневных вещей, 2011. Страница 96.

97 НАСИЛИЕ своего отца? И наоборот: травмированный, но тем самым насильно приобщенный к реальности сын из «Торжества», без всяких сомнений, тепличным растением не будет. По- тому и его бескомпромиссный бунт против родителя вы- глядит актом настоящего рождения личности. При этом не следует упускать из виду, как советует Жижек, еще один аспект для анализа – символическое отцовство поучающе- го автора и вынужденную инфантильность поучаемого зри- теля. И здесь видно, что именно режиссер фильма «Жизнь прекрасна» подвергает свою аудиторию аккуратной психо- логической стерилизации: …разве не создает Бениньи-отец подобного рода вымышлен- ный щит, защищающий от травматической реальности концен- трационного лагеря? Разве не поступает режиссер подобным образом и со своими зрителями? Иначе говоря, разве не обра- щается он со своими зрителями, как с детьми, которых нужно защищать от ужасов Холокоста, рассказывая им «безумную» сентиментальную и забавную сказку?* Итак, скажу теперь пафосно: насилие – это повитуха че- ловеческой личности и пружина ее истории. Каждодневное усилие быть человеком – это перманентное внутрь и наружу направляемое насилие. Кем был бы некий конструируемый социальными технологами «ненасильственный» толерант- ный субъект? Кастратом или, скорее, фантомом. Для живот- ного он был бы нежизнеспособен (как прошедший обработку Алекс в «Заводном апельсине»), для человека он был бы про- сто полуфабрикатом. На манер знаменитого декартовского «мыслю, следовательно, существую», можно выразиться так: * Там же. С. 108.

Закрыть