ФИЛОСОФИЯ ПОВСЕДНЕВНЫХ ВЕЩЕЙ 92 ростками) и заканчивая демагогами-политиками, витийству- ющими начальниками, представителями местечковой власти и бюрократии. В «Бесконечном тупике» Дмитрий Галковский пишет о том, что русская литература сущностно связана с русским на- силием: Россия – это страна допросов. Это уже из анализа художе- ственной литературы ясно. Где вершина русских диалогов, наиболее напряженный и философичный их уровень? – В до- просах. Раскольников и Порфирий Петрович. Ну и, конечно, не только в собственно допросах, но и в обычных диалогах, которые, однако, построены как допросы. А что такое вообще «допрос»? – Крайне формализированная (протокол) беседа, лезущая в самые неформальные и нерегламентируемые, ин- тимные, части внутреннего мира. «Скажите, что вы делали вчера у гражданки Ивановой после 12 часов ночи? Отвечать быстро, четко, по пунктам. Ну?» (Ручка замерла в ожидании над бумагой.) Форма допроса безлика и равнодушна, но содер- жание предельно интимно и эмоционально. От формы, поверх- ностной и стертой, необязательной, случайной (следователь всегда случаен), зависит судьба и жизнь. Эта допросная тема тончайшим тленом распространилась по русскому миру. Сами допросы – это лишь некое средоточие общего тона, вершина, покоящаяся на громадном фундаменте. К русскому подходят на улице: «А давай мы тебе нос отрежем». И русский с ходу включается: «А зачем?»; «Не надо»; «У вас документы есть?» и т. д. Западный человек от такого предложения так и сел бы на тротуар от ужаса. Или бы дал в рожу. Или убежал. Но так естественно включиться в немыслимый ДИАЛОГ*.
* Галковский Д. Е. Бесконечный тупик. М., 1998. С. 41.
* Галковский Д. Е. Бесконечный тупик. М., 1998. С. 41.
