ФИЛОСОФИЯ ПОВСЕДНЕВНЫХ ВЕЩЕЙ 236 4. Кто самый главный?
Однако одним из наиболее рельефных штампов Голливуда, все также мало согласующимся с действительностью, являет- ся бесконечное выяснение вопроса, кто здесь и сейчас самый главный. Эта максима американского самосознания (закли- нанию «я самый главный» массово учат школьные препо- даватели и психологи) легко усваивается, но рано или позд- но вступает в травматическое противоречие с реальностью. Даже герой-нонконформист Макмерфи из романа Кена Кизи «Над кукушкиным гнездом» бунтует в полном соответствии с общим правилом поведения: Я привык быть главным. Я был главным тракторным наезд- ником на всех лесных делянках северо-запада, я был главным картежником аж с корейской войны, и даже главным пололь- щиком гороха на этой гороховой ферме в Пендлтоне – так что если быть мне теперь психом, то буду, черт возьми, самым отъявленным и заядлым.
Культ глупейших рекордов («Книга рекордов Гиннесса») – одно из ярких свидетельств этой мании показного честолюбия. В каждом кинобоевике конкретизация этой темы выглядит не просто как действия героя-одиночки против остального мира, но еще и угадывается во второстепенной интриге: таков, на- пример, бесконечный дележ полномочий между несколькими конкурирующими организациями (ФБР, полиция, шерифы, местные и центральные власти) в ходе совместной операции. После нового сюжетного поворота тот или иной персонаж всякий раз заявляет: «Теперь я здесь главный». Столь же пер- манентной выглядит борьба основного действующего лица со своим глупым начальством, заканчивающаяся, впрочем, к пол- ному удовлетворению зрительских ожиданий.
Однако одним из наиболее рельефных штампов Голливуда, все также мало согласующимся с действительностью, являет- ся бесконечное выяснение вопроса, кто здесь и сейчас самый главный. Эта максима американского самосознания (закли- нанию «я самый главный» массово учат школьные препо- даватели и психологи) легко усваивается, но рано или позд- но вступает в травматическое противоречие с реальностью. Даже герой-нонконформист Макмерфи из романа Кена Кизи «Над кукушкиным гнездом» бунтует в полном соответствии с общим правилом поведения: Я привык быть главным. Я был главным тракторным наезд- ником на всех лесных делянках северо-запада, я был главным картежником аж с корейской войны, и даже главным пололь- щиком гороха на этой гороховой ферме в Пендлтоне – так что если быть мне теперь психом, то буду, черт возьми, самым отъявленным и заядлым.
Культ глупейших рекордов («Книга рекордов Гиннесса») – одно из ярких свидетельств этой мании показного честолюбия. В каждом кинобоевике конкретизация этой темы выглядит не просто как действия героя-одиночки против остального мира, но еще и угадывается во второстепенной интриге: таков, на- пример, бесконечный дележ полномочий между несколькими конкурирующими организациями (ФБР, полиция, шерифы, местные и центральные власти) в ходе совместной операции. После нового сюжетного поворота тот или иной персонаж всякий раз заявляет: «Теперь я здесь главный». Столь же пер- манентной выглядит борьба основного действующего лица со своим глупым начальством, заканчивающаяся, впрочем, к пол- ному удовлетворению зрительских ожиданий.
