229 КИНЕМАТОГРАФ На большом листе картона были расчерчены колонки, по кото- рым можно было легко передвигать фишки, легко ими манев- рируя. Первая колонка, скажем, обозначала «Атмосферу дей- ствия» – атмосферу Парижа, вестерна, гангстерского фильма, войны, тропиков, комедии, средневековой драмы и т. д. Другая колонка означала «Эпоху», третья – «Главных героев». Коло- нок было четыре или пять.
Принцип был следующий: в то время американское кино подчи- нялось настолько жестким, механическим штампам, что с помо- щью простого приспособления было несложно свести воедино «атмосферу» и «эпоху», определенных персонажей и безоши- бочно догадаться об основной интриге в фильме*.
Именно с этой, давно утерянной таблицей, был связан забавный эпизод с участием уже другого американского про- дюсера, пригласившего Бунюэля на громкую премьеру своей кинокартины. Удивившись, что испанский гость мало вос- торгается только что выпущенной, но уже эпохальной лен- той, американец принялся гневно спорить: – Банальные истории? – восклицает продюсер. – Как вы мо- жете так говорить! Тут нет ничего банального! Напротив! Вы даже не отдаете себе отчета в том, что в конце фильма он уби- вает «звезду»! Марлен Дитрих! Он ее убивает! Такого еще ни- кто не видел!
– Прошу прощения, но уже через пять минут после начала кар- тины я знал, что она будет расстреляна.
– Что такое? Что вы болтаете! Я вам говорю, такого еще не было в истории американского кино! А вы – догадались! Бросьте!** * Бунюэль Л. Бунюэль о Бунюэле. М., 1989. С. 156–157.
** Там же. С. 157–158.
Принцип был следующий: в то время американское кино подчи- нялось настолько жестким, механическим штампам, что с помо- щью простого приспособления было несложно свести воедино «атмосферу» и «эпоху», определенных персонажей и безоши- бочно догадаться об основной интриге в фильме*.
Именно с этой, давно утерянной таблицей, был связан забавный эпизод с участием уже другого американского про- дюсера, пригласившего Бунюэля на громкую премьеру своей кинокартины. Удивившись, что испанский гость мало вос- торгается только что выпущенной, но уже эпохальной лен- той, американец принялся гневно спорить: – Банальные истории? – восклицает продюсер. – Как вы мо- жете так говорить! Тут нет ничего банального! Напротив! Вы даже не отдаете себе отчета в том, что в конце фильма он уби- вает «звезду»! Марлен Дитрих! Он ее убивает! Такого еще ни- кто не видел!
– Прошу прощения, но уже через пять минут после начала кар- тины я знал, что она будет расстреляна.
– Что такое? Что вы болтаете! Я вам говорю, такого еще не было в истории американского кино! А вы – догадались! Бросьте!** * Бунюэль Л. Бунюэль о Бунюэле. М., 1989. С. 156–157.
** Там же. С. 157–158.
