ФИЛОСОФИЯ ПОВСЕДНЕВНЫХ ВЕЩЕЙ 220 и необходимостью сохранения фундаментального порядка», одна лишь «игра изменения»*.
По мысли Бодрийяра, новое и старое в моде суть одно. Прививая низшим классам стиль высших, мода создает ил- люзию существенного социального изменения, продвижения вверх. Но реальное положение дел мало меняется от сугубо символических пертурбаций. Реально мода лишь узаконива- ет социальную инертность: Она сама является фактором социальной инертности, покуда внутри нее самой – во всех видимых изменениях предметов, одежды и идей, изменениях, принимающих порой циклический характер, – разыгрывается, обманывая самого себя, требование реальной социальной мобильности. <…> Любые предметы мо- гут быть затребованы модой, и этого как будто должно хватить для того, чтобы создать всеобщее равенство перед лицом пред- метов. Естественно, это ложь: мода – как и массовая культура вообще – говорит со всеми для того, чтобы еще успешнее ука- зать каждому его место. Мода является одним из институтов, который наилучшим образом восстанавливает и обосновывает культурное неравенство и социальное различение, утверждая, будто бы их он как раз и уничтожает**.
Такова, конечно, по Бодрийяру, основная функция не только моды, но потребления в целом. Удовлетворение по- требностей является видом социальной обязанности, прини- мающей здесь и там репрессивные формы. Приватный реклам- ный стиль или интимный мир, открываемый данным товаром, оказываются входом в дисциплинарный санаторий; частная * Бодрийяр Ж. К критике политической экономии знака. С. 37.
** Там же. С. 36.
По мысли Бодрийяра, новое и старое в моде суть одно. Прививая низшим классам стиль высших, мода создает ил- люзию существенного социального изменения, продвижения вверх. Но реальное положение дел мало меняется от сугубо символических пертурбаций. Реально мода лишь узаконива- ет социальную инертность: Она сама является фактором социальной инертности, покуда внутри нее самой – во всех видимых изменениях предметов, одежды и идей, изменениях, принимающих порой циклический характер, – разыгрывается, обманывая самого себя, требование реальной социальной мобильности. <…> Любые предметы мо- гут быть затребованы модой, и этого как будто должно хватить для того, чтобы создать всеобщее равенство перед лицом пред- метов. Естественно, это ложь: мода – как и массовая культура вообще – говорит со всеми для того, чтобы еще успешнее ука- зать каждому его место. Мода является одним из институтов, который наилучшим образом восстанавливает и обосновывает культурное неравенство и социальное различение, утверждая, будто бы их он как раз и уничтожает**.
Такова, конечно, по Бодрийяру, основная функция не только моды, но потребления в целом. Удовлетворение по- требностей является видом социальной обязанности, прини- мающей здесь и там репрессивные формы. Приватный реклам- ный стиль или интимный мир, открываемый данным товаром, оказываются входом в дисциплинарный санаторий; частная * Бодрийяр Ж. К критике политической экономии знака. С. 37.
** Там же. С. 36.
