ФИЛОСОФИЯ ПОВСЕДНЕВНЫХ ВЕЩЕЙ 162 незабываемы рассказы с продолжениями моей мамы о том, как отец добирается к нам домой (в тот момент, когда он учился в ленинградской аспирантуре), наша поездка к нему в Ленинград, стук вагонных колес, тоннели, незнакомые перроны, улицы, люди. Эти события относятся к куда более раннему возрасту – мне было всего лишь пять лет, но вкус ленинградских пельменей, расфасованных в картонные ко- робки, восторг от созерцания рыцарей в Эрмитаже (и удив- ление от ощущения пустоты внутри них), впечатления от прогулок вдоль Мойки, знакомство с Банковским мостом, Александрийским столпом, ростральными колоннами – весь обширный фонд тех детских открытий хранится в моей душе и сейчас.
Счастье, что в жизни каждого был такой психологиче- ский рай – детство, время, когда ты еще чувствуешь себя бессмертным, неповторимым, центром всех происходящих в мире событий (сам миф о христианском рае или любом другом первоначальном блаженстве человечества можно ин- терпретировать как культурную память о детстве). Плохо, однако, что этот опыт является объектом политэкономиче- ских манипуляций (как, например, в большинстве реклам- ных роликов, спекулирующих на социальном инфантилизме, эксплуатирующих первичные детские фиксации на сосании, жевании, развлечении и т. п.) и приоритетом обывателя. Ведь благо еще и в том, что мы не задерживаемся надолго в этом комфортном, но почти животном состоянии счастья. Главная цель этого этапа жизни – вырасти из заготовки в человека, не стать дебилом, скотиной, маньяком, человеком-овощем. Ко- эффициент риска в таком предприятии необычайно высок. Характерно, что мудрые люди обычно отвергают гипотетиче- скую возможность испытать свою судьбу заново. Например, Мераб Мамардашвили пишет:
Счастье, что в жизни каждого был такой психологиче- ский рай – детство, время, когда ты еще чувствуешь себя бессмертным, неповторимым, центром всех происходящих в мире событий (сам миф о христианском рае или любом другом первоначальном блаженстве человечества можно ин- терпретировать как культурную память о детстве). Плохо, однако, что этот опыт является объектом политэкономиче- ских манипуляций (как, например, в большинстве реклам- ных роликов, спекулирующих на социальном инфантилизме, эксплуатирующих первичные детские фиксации на сосании, жевании, развлечении и т. п.) и приоритетом обывателя. Ведь благо еще и в том, что мы не задерживаемся надолго в этом комфортном, но почти животном состоянии счастья. Главная цель этого этапа жизни – вырасти из заготовки в человека, не стать дебилом, скотиной, маньяком, человеком-овощем. Ко- эффициент риска в таком предприятии необычайно высок. Характерно, что мудрые люди обычно отвергают гипотетиче- скую возможность испытать свою судьбу заново. Например, Мераб Мамардашвили пишет:
