ФИЛОСОФИЯ ПОВСЕДНЕВНЫХ ВЕЩЕЙ 102 отчаяние и т. п. Все это можно понять лишь изнутри, в со- стоянии отчаявшегося, разочарованного, влюбленного субъ- екта. Это так же как с жалобами приятеля на какую-нибудь болезнь: в лучшем случае мы притворно посочувствуем, про- изнесем дежурные ободряющие слова, однако на дне души останется лишь тайная радость по поводу собственного здо- ровья. Другое дело – заболеть самому. Только тогда, говоря словами героя «Бойцовского клуба» (Fight Club, режиссер Дэвид Финчер, 1999), «тебя будут слушать, а не просто бу- дешь ждать своей очереди заговорить».
Назову развод звучным англо-французским словом divorce, чтобы речь поневоле шла скорее об экзистенциале, чем просто о категории. Произношение этого слова отсылает одновременно к диверсии и к диверсификации. В моем пред- ставлении, le divorce – это действительно перекодирующая структуры личности диверсия. Основным результатом ее ста- новятся избавление от туманящих субъективность иллюзий и необходимость перезагрузки ее жизненных установок. Брак (вот здесь к месту амбивалентный характер значе- ний этого русского слова, связанного, как известно, еще и со смыслом негодной, испорченной вещи) – это результат фатальной ошибки субъекта, состоящей в отождествлении любви и долговых обязательств. Даром, что и в словаре Брок- гауза и Ефрона брак определяется как «продолжительный союз лиц разных полов с целью осуществления физических и нравственных требований человеческой природы». Развод же устраняет эту иллюзию и возвращает личность обратно – к собственной нереализованной субъективности, которую не- возможно ни продать, ни подарить. Le divorce элиминирует ложь, пошлость, бытовой садомазохизм, практический расчет и прочие ингредиенты большинства семей. Но главное, что развод наносит удар по эпицентру, матрице этого иллюзорно-
Назову развод звучным англо-французским словом divorce, чтобы речь поневоле шла скорее об экзистенциале, чем просто о категории. Произношение этого слова отсылает одновременно к диверсии и к диверсификации. В моем пред- ставлении, le divorce – это действительно перекодирующая структуры личности диверсия. Основным результатом ее ста- новятся избавление от туманящих субъективность иллюзий и необходимость перезагрузки ее жизненных установок. Брак (вот здесь к месту амбивалентный характер значе- ний этого русского слова, связанного, как известно, еще и со смыслом негодной, испорченной вещи) – это результат фатальной ошибки субъекта, состоящей в отождествлении любви и долговых обязательств. Даром, что и в словаре Брок- гауза и Ефрона брак определяется как «продолжительный союз лиц разных полов с целью осуществления физических и нравственных требований человеческой природы». Развод же устраняет эту иллюзию и возвращает личность обратно – к собственной нереализованной субъективности, которую не- возможно ни продать, ни подарить. Le divorce элиминирует ложь, пошлость, бытовой садомазохизм, практический расчет и прочие ингредиенты большинства семей. Но главное, что развод наносит удар по эпицентру, матрице этого иллюзорно-
