27 Проза Как ты можешь, тебе ещё детей…», вся «стена» была исписана пошлыми шутками: «Какая мерзость! И ты собирался у меня учиться?» Никаких сообщений о смерти. Анна Антоновна выдохнула и принялась за страницы «друзей» несостоявшегося ученика. Девочки размещали фотографии красавца, каждая вторая называла его «братишка». Голова взрывалась. На двадцать седьмой странице – два некролога рядом. Теперь всё просто: осталось просмотреть информацию о ДТП за последние два дня.
«В 06:30 утра 31 августа 17-летний парень сел за руль "Хонды Цивик". Вместе с ним был 18-летний пассажир. На улице Достоевского молодые люди проехали на красный сигнал светофора, требование сотрудников ДПС об остановки про- игнорировали.
Уходя от погони, иномарка сначала столкнулась с припаркованной "две- надцатой", а потом с грузовой машиной "Мерседес" и перевернулась. Водитель "Хонды"скончался на месте, пассажир доставлен в больницу с тяжелыми трав- мами».
Комментарии ниже сообщали, что и второго уже нет в живых, что хорошие были ребята, учились вместе до седьмого класса. И что это, несомненно, он. И погиб, и убил.
«Дурак, дурак!» – повторяла Аня, и хотелось прыгнуть в ледяную прорубь, впустить всю Антарктиду в душную комнату. Но прошло и это – и неприятная щекотка леопардовыми пятнами поползла по спине: вот чей-то взгляд упёрся в седьмой позвонок, вот ниже левой лопатки, вот поднялся почти до затылка… Она ощупью, оглядываясь, вздрагивая, добралась до двери. Вышла в тёплый первый сентябрьский вечер: накурено и шумно во дворе; жутко. А через несколько минут – уже в обратном порядке: ступеньки у подъезда, тяжёлая металлическая дверь, путь по квадратам белого кафеля под лампой, так похожей на реанимационную, к лифту больничного зелёного цвета. Двери открываются – ключи выпадают из рук и летят в шахту. Створки смыкаются, лифт едет вверх. Анна Антоновна оста- навливает его, спускается вниз, но, не доехав до первого этажа, снова нажимает «стоп», потом «9». Ощупью добирается до квартиры и уже под дверью, в углу общего коридора, её выворачивает. Из 34-й высовывается испуганная соседка (за три года не удосужились познакомиться): «Всё в порядке?» Анна Антоновна чужим взглядом, словно спускающимся откуда-то с лампочки, видит и грязные лужи, и свои испачканные пальцы, и свои же мокрые волосы, прилипшие к лицу. «С вами всё в порядке?» – повторяет соседка. И из-за собственного правого плеча Анна Антоновна слышит голос и понимает, что это она, да, она сама говорит: «Простите меня, пожалуйста. Мой сын погиб. Завтра похороны».
«В 06:30 утра 31 августа 17-летний парень сел за руль "Хонды Цивик". Вместе с ним был 18-летний пассажир. На улице Достоевского молодые люди проехали на красный сигнал светофора, требование сотрудников ДПС об остановки про- игнорировали.
Уходя от погони, иномарка сначала столкнулась с припаркованной "две- надцатой", а потом с грузовой машиной "Мерседес" и перевернулась. Водитель "Хонды"скончался на месте, пассажир доставлен в больницу с тяжелыми трав- мами».
Комментарии ниже сообщали, что и второго уже нет в живых, что хорошие были ребята, учились вместе до седьмого класса. И что это, несомненно, он. И погиб, и убил.
«Дурак, дурак!» – повторяла Аня, и хотелось прыгнуть в ледяную прорубь, впустить всю Антарктиду в душную комнату. Но прошло и это – и неприятная щекотка леопардовыми пятнами поползла по спине: вот чей-то взгляд упёрся в седьмой позвонок, вот ниже левой лопатки, вот поднялся почти до затылка… Она ощупью, оглядываясь, вздрагивая, добралась до двери. Вышла в тёплый первый сентябрьский вечер: накурено и шумно во дворе; жутко. А через несколько минут – уже в обратном порядке: ступеньки у подъезда, тяжёлая металлическая дверь, путь по квадратам белого кафеля под лампой, так похожей на реанимационную, к лифту больничного зелёного цвета. Двери открываются – ключи выпадают из рук и летят в шахту. Створки смыкаются, лифт едет вверх. Анна Антоновна оста- навливает его, спускается вниз, но, не доехав до первого этажа, снова нажимает «стоп», потом «9». Ощупью добирается до квартиры и уже под дверью, в углу общего коридора, её выворачивает. Из 34-й высовывается испуганная соседка (за три года не удосужились познакомиться): «Всё в порядке?» Анна Антоновна чужим взглядом, словно спускающимся откуда-то с лампочки, видит и грязные лужи, и свои испачканные пальцы, и свои же мокрые волосы, прилипшие к лицу. «С вами всё в порядке?» – повторяет соседка. И из-за собственного правого плеча Анна Антоновна слышит голос и понимает, что это она, да, она сама говорит: «Простите меня, пожалуйста. Мой сын погиб. Завтра похороны».
